По ту сторону жизни

— А вы, господин де Беррио, разве сами не претерпели унижений в захваченной большевиками России? — задал каверзный вопрос Владимир Александрович, которого покоробили хамские фразы дона Антонио. — Рядом женщина, а вы позволяете себе…

— Чего хочу, то и позволяю, — грубо оборвал его де Беррио. — Эта чёрная кукла только в постели хороша и не знает ни одного языка, кроме испанского, и на том говорит чёрте как! — Он нахмурил лоб. — Впрочем, а вы чего тут со своим уставом в мой «монастырь» припёрлись? В этом ресторане хозяин я, а вы мои гости! И если вам что-то не нравится, выметайтесь к чёртовой матери!

Быстрицкий покраснел, но промолчал, а Бадалов…

— Прошу простить господина полковника, дон Антонио, — сказал он, бледнея. — Он…

— А ты чего за него прощения просишь? — гаркнул на него дон Беррио. — У него что, языка нет? Припёрлись тут в костюмчиках и при галстучках, думали произвести на меня устрашающее впечатление?

Корней Миронович замолчал, а Быстрицкий… На его неподвижном лице бегали только глаза. Он слегка подался вперёд, сжал кулаки и подобрался. Весь его вид выражал настороженность. Локтем он ткнул Бадалова в бок.

— Пожалуй, вы правы, господин де Беррио, — сказал он ледяным тоном. — Простите, мы расслабились, услышав вашу русскую речь, и приняли вас за соотечественника.

— Короче, чего вам от меня надо, «землячки»? — поостыв, поинтересовался дон Антонио, закуривая очередную папиросу. — Как я понял, вас интересует мой бизнес с Россией?

— Именно так, — ответил Владимир Александрович.

— И чем же он интересен? Или хотите мне запретить иметь общие дела с нашими бывшими соотечественниками? — громко расхохотался де Беррио, подмигивая белому как полотно Бадалову.

Быстрицкий ответить не успел. Официант принёс три тарелки с борщом, четыре бутылки русской водки и выставил всё на стол.

Откупорив одну из бутылок, дон Антонио заполнил стоявшие перед ним винные бокалы до краёв.

— Ну а вы чего ждёте? — сказал он, с ухмылкой глядя на вытянутые лица гостей. — Раз вы русские, значит, выпьем по-русски! Вы не возражаете, господа «непримиримые борцы» с гражданами бывшей Родины?

— Нет, я не могу, — замотал головой Бадалов. — У меня язва, и такой дозы мой желудок просто не выдержит!

— Ну а ты, господин полковник? — перевёл насмешливый взгляд на Быстрицкого де Беррио.

— Нет, я тоже пас, — замахал тот руками. — Я не пью вообще вот уже несколько лет и вам не советую.

— Ну нет так нет, — ставя бокал на стол, сказал дон Антонио. — Тогда наш разговор не состоится. Я не обсуждаю дела трезвым, хобби у меня такое. И один пить не люблю — я не забулдыга из подворотни.

Гости вздохнули, переглянулись и взяли в руки бокалы.

— Вот это по-нашему, — улыбнулся приветливо де Беррио. — Всё, пьём до дна, хлебаем борщ, и я охотно отвечу на ваши вопросы!

Снова наполнив бокалы, дон Антонио закурил.

— Что же вас привело ко мне, господа «соотечественники»? — спросил он. — Да, я был русским, я был китайцем, я был французом и чуть было не стал янки! Вот только жить в США мне не захотелось. А теперь я гражданин мира и имею много-много денег! Сколько вы хотите просить у меня и на какое пожертвование?

— Нам хочется знать, какой именно бизнес вы ведёте с СССР? — поинтересовался Быстрицкий, чувствуя, как хмель начинает дурманить голову.

— А то вы не знаете, — с сарказмом хмыкнул дон Антонио. — Да о моём бизнесе знают все, кроме вас, наверное. Я закупаю зерно в СССР, привожу его сюда и… Кормлю хлебобулычными изделиями свою новую Родину.

— Как много закупаете вы зерна в СССР? — снова задал вопрос Быстрицкий слегка заплетающимся языком.

— Столько, сколько мне надо, — ответил де Беррио. — В России много зерна, и я могу себе позволить закупать его столько, сколько захочу.

Гости оживились.

— Как вы расплачиваетесь с советскими партнёрами по бизнесу? — задал очередной вопрос Быстрицкий, снимая галстук.

— А чтобы услышать ответ на этот вопрос, надо ещё смочить горлышки, братишки! — улыбнулся им дон Антонио. — И снова пьём до дна, такое правило, а потом говорим хоть до утра, согласны?

На этот раз гости поморщились, но отказываться воздержались. Чокнулись, провозгласили тост за хозяина и выпили.

— Со своими советскими партнёрами я рассчитываюсь по-разному, — ответил де Беррио на ранее прозвучавший вопрос. — Скажут долларами, плачу долларами, захотят бартер, везу в Россию всё, что они попросят.

— Что именно? — переспросил, икнув Бадалов.

— Всё, что пожелают, — хмыкнул дон Антонио. — Так у нас в контракте обговорено, прописано и подписано.

— Тогда у нас есть к вам предложение, господин де Беррио, — заёрзал на стуле Быстрицкий. — Мы предлагаем вам…

— Стоп, ни звука! — дон Антонио указал пальцем на бокалы. — Вопросы и ответы мы уже провели, теперь выпьем за продолжение нашей деловой беседы!

— Но позвольте! — гости округлили глаза. — Вы даже не услышали нашего предложения?

— За то, когда оно прозвучит, выпьем отдельно, — пообещал де Беррио. — Ну… Берите бокалы, чёрт вас побери, господа!