По ту сторону жизни

— Что-о-о? — у Боммера вытянулось лицо. — Ты уверен в том, что говоришь, или…

— Я же предупредил, что не совсем уверен в достоверности сведений, которые почерпнул из медицинских справочников по психиатрии, — сказал Дмитрий, видя, что взволнованный до крайности Боммер не находит слов, чтобы закончить фразу. — По поведению пациентов вполне очевидно, что в коре их головного мозга произошли необратимые изменения.

— Что ты имеешь в виду? — задала вопрос комендантша.

— Кислородную недостаточность, — ответил Дмитрий. — При кислородной недостаточности в первую очередь страдает самая нежная часть головного мозга — верхний слой коры. Именно эти клетки отвечают за логическое мышление и разумное поведение, они делают человека человеком в самом прямом смысле этого слова. Когда же он повреждается, например, в результате кислородного голодания, то человек утрачивает свой человеческий облик и его поведение становится непредсказуемым!

— О майн готт! — воскликнула объятая ужасом фрау Штерн. — Выходит, наши бравые асы люфтваффе превратились в безмозглых животных?

— Мне кажется, что я начинаю кое-что понимать, — негромко сказал Боммер. — На мозги этих несчастных лётчиков повлияли эксперименты?

— И я в этом почти уверен, — согласился Дмитрий. — В морозильной камере испытуемым лётчикам были созданы такие условия, будто они летят на предельной высоте в боевых машинах, а затем оказываются на лютом полярном морозе! Полагаю, что все это и послужило причиной разрушения их мозга. Многие из них уже давно бы умерли, если бы… — он замолчал, будучи не уверен, стоит ли продолжать дальше.

— Чего заткнулся, — буркнул Боммер. — Давай излагай свою версию. Ты всё в справочниках прочёл или сам придумал?

— Сначала я почитал справочники, а что в них недоставало, домыслил и обосновал, — признался, вздыхая, Дмитрий. — А ещё я приплюсовал ко всему свой «горький опыт» пребывания в барокамере во время эксперимента надо мной. Если вы не забыли, доктор…

— Я ничего не забыл, не имею такой привычки! — озлобленно огрызнулся Боммер. — Однако ты выдержал все испытания при экспериментах и сидишь вот передо мной живой, здоровый… А погляди, что другие вытворяют? Будто в каждого из них за раз по десятку демонов вселилось.

— Не слепой, вижу, — снова вздохнул Дмитрий. — Они бы сейчас могли выглядеть, как и я, «живыми и невредимыми», но это не случилось из-за вас, господин доктор!

— Что-о-о? — едва не задохнулся от ярости Боммер. — Да как ты смеешь обвинять меня в чём-то, скотина?

— Я вас ни в чём и не обвиняю, я знаю своё место, — пожал плечами Дмитрий. — Почему я перенёс все эксперименты и остался жив? Ответ прост: потому что принимал оставленный вами препарат Мавлюдова перед тем, как лезть в барокамеру. Препарат укреплял мой организм, не забывая укреплять и мой мозг от сильнейших пагубных воздействий. А лётчиков вы потчевали им уже после экспериментов! Их выносили из морозильных камер уже с разрушенными мозгами. Они спаслись от смерти, но сошли с ума.

— Повреждение мозга… Вот чёрт, этот скотина Рашер даже не удосужился предупредить меня об этом! — вскричал окончательно вышедший из себя Боммер. — Вот почему он подсунул мне лётчиков для экспериментов!

Будучи не в силах совладать с противоречивыми чувствами, он нервно зашагал взад-вперёд между коек, на которых бесновались сумасшедшие пациенты.

— А в справочниках не написано, как можно вылечить такие недуги, доктор Шмелёв? — покосившись на Боммера, спросила фрау Штерн.

— Увы, все болезни мозга пока ещё считаются неизлечимыми, — ответил Дмитрий. — Правда, в голове существуют особые группы клеток, как бы защищающие мозг в целом, и поэтому не вся кора погибает даже при длительном отсутствии кислорода. Но теперь даже трудно предположить, что взбредёт в больные головы этих, прошу прощения, идиотов и чего им захочется в любую минуту!

— Вы считаете, что они могут быть опасны? — дрожа от страха, спросила фрау Штерн.

— От этих пациентов можно ожидать всё, что угодно, — вежливо ответил Дмитрий.

Перестав расхаживать по лазарету, Боммер с потемневшим лицом остановился перед Шмелёвым и комендантшей.

— Вы оба срочно ко мне в кабинет на совещание, — сказал он глухим голосом и повернулся к притихшему у стены дежурному доктору. — Никому из лазарета не выходить! Ежеминутно следить за состоянием, гм-м-м… пациентов. В случае ухудшения или улучшения немедленно докладывать мне!

* * *

Во время следования по коридорам замка комендантша, сославшись на срочные дела, отлучилась, пообещав прийти к Боммеру позже. А вот у Дмитрия выбора не было.

— Прошу, — сказал Боммер, открывая дверь и приглашая его войти.

— Я очень рад, что появилась возможность побеседовать с тобой, — заявил Боммер, как только они вошли в его кабинет. — А вопросов у меня к тебе накопилось много, так с какого начнём?

— С какого пожелаете, — пожимая плечами, ответил Дмитрий.

— А почему бы не поговорить умным людям? — Боммер печально покачал головой. — Тем более таких, как мы, не так уж и много на нашей маленькой планете.

— Плохо то, что не всегда «умные люди» творят добро, — вздохнул Дмитрий.