По ту сторону жизни

Не обращая внимания на тяжёлый взгляд Боммера, он сложил в мешок бутылки с отваром, продукты и присел, с гадкой ухмылкой глядя на Боммера.

— Вот и всё, прощай, Мартин, — сказал он. — Наконец-то наши пути-дорожки разошлись коренным образом, а я… Я сбросил с себя ярмо, каковым все последние годы являлся ты, Мартин! Прощай, я буду по тебе скучать, «дружище». И ты не забывай меня, если, конечно, выживешь…

— Нет, ты не посмеешь, мразь! — прохрипел в бессильной ярости Боммер. — Ты подлое ничтожество. Ты…

— Всё это я уже слышал много-много раз, Мартин, — рассмеялся Азат. — Погляди на стол. Ты видишь перед собой две бутылки с настойкой. Так вот, в одной из них лекарство, а в другой яд! Смотри, не перепутай!

— Я ненавижу тебя, скотина! Я… — Боммер сделал рывок, пытаясь присесть, но силы оставили его.

— Прощай, Мартин! — сказал Азат, открывая дверь и оборачиваясь. — Желаю сделать тебе правильный выбор. В одной бутылке жизнь, а в другой смерть. Жаль, что нет времени, чтобы полюбоваться тем, что ты выбрал и… Порадоваться за тебя или огорчиться.

— Будь ты проклят, ублюдок! — тяжело дыша, бросил ему в спину Боммер. — Ты ещё пожалеешь о своём бесчеловечном поступке! Ты…

Он весь затрясся от приступа кашля, а Азат с улыбкой вышел из избушки…

* * *

«Вот и подыхай, скотина, — со злобой думал Азат, пробираясь сквозь густые таёжные заросли. — Все, что случилось со мной за последние годы, только из-за тебя. Ты растоптал мою жизнь, вот и получай за это кару заслуженную…»

Он люто ненавидел Боммера. И на это, как был уверен Азат, у него были весьма значительные причины. Может быть, из-за Боммера, а может быть, по капризу судьбы, но его сумасбродная жизнь так и не становилась на ровные рельсы.

«Но почему так всё происходит со мной? — задумывался он часто. — Почему на меня изобильно сыпятся все беды и несчастья? Почему у меня не складывается всё, как у других нормальных людей, кто живёт тихо, мирно и счастливо? Почему я попал в зависимость к упырю Боммеру? Война закончилась поражением Германии. Те, кто не погиб, вернулись домой, к семьям, а я… А я сгинул для всех и живу, как крыса на помойке, боясь высунуть нос и попасть в лапы правосудия…»

После войны жизнь во всём мире стала принимать новый облик и смысл, а вот его жизнь стала сущим адом. Выловив из моря, Боммер взял его с собой сначала в Северную Африку, а затем… Жизнь Азата покатилась мутным ручьём и понесла его по таким сточным канавам, что он никак не мог понять, как это случилось. Они долгое время переезжали с места на место, пока не «осели» в Ирландии.

— Всё, отсюда больше никуда, — объявил решительно Боммер. — Здесь, как говорится, пустим корни! Тихая спокойная страна, и здесь, если и ищут военных преступников, то не так тщательно, как везде!

И остались они жить в Ирландии с паспортами граждан ЮАР. Боммер взялся лечить тяжелобольных толстосумов препаратом Азата, который всюду возил с собой, и дела пошли в гору. Мартин зарабатывал много денег, а препарат таял. Он не отпускал Азата от себя ни на шаг. Боммер обходился с ним вежливо, но чувствительно мучил его презрением, относясь к нему скорее как к слуге, чем компаньону.

Такое отношение раздражало Азата. Он словно остался в стороне от жизни и жил в собственном внутреннем мирке, и… Он научился выбирать моменты, когда у Мартина не было до него дела, и уходил расслабиться в злачные места. Там он сорил деньгами, которые воровал тайком у Боммера, злоупотреблял спиртным и наркотиками. А потом случилось страшное…

Когда они проживали в одной из стран Центральной Африки, Азат пристрастился посещать один грязный бордель, в котором всегда собирались тёмные личности. Он пил в компании бродяг, занимался сексом с грязными отвратительными шлюхами, а потом…

Через пять лет, будучи уже в Ирландии, путаный разум Азата сначала не мог осмыслить, что произошло с ним. Он вдруг почувствовал в себе симптомы какой-то странной болезни. Сдав анализы, он испытал шок, когда узнал, что болен страшной болезнью — лепрой, или так называемой проказой.

Втайне от Боммера он принялся изучать приобретённую болезнь и пришёл в ужас и смятение от того, что она собой представляет. «Вот влип так влип! — сокрушался он, дочитав справочник. — И за что мне всё это? Я и так страдаю всю жизнь? А может быть, это кара Всевышнего? Но почему она пала на меня, а не на Боммера? Это ведь он страшный грешник, а я… Я же всего лишь жалкая жертва его интриг и обстоятельств?»

Сначала Азат едва не наложил на себя руки, узнав, что проказа считалась неизлечимой болезнью, неизбежно завершающейся мучительной смертью после нескольких лет тяжёлой инвалидности. «Итак, — думал он, оставаясь один. — Заражение может произойти только при длительном и тесном общении с больным. Теперь установить, с кем я „длительно и плодотворно“ общался невозможно, тем более что первые признаки болезни появляются через пять лет после заражения, а иногда ещё позже. Заболевание начинается обычно незаметно, с общего недомогания и повышения температуры. А затем…»