По ту сторону жизни

На лицах патрульных отразились озабоченность и недоумение. Они уставились на улыбающееся лицо Кузьмы, и офицер уже строже потребовал:

— Предъявите все, какие у вас есть!

— Теперь я вас понял, сейчас… — Кузьма стал расстёгивать шинель, собираясь дотянуться до револьвера. Он был полон решимости выстрелить в себя, чтобы раз и навсегда избавиться от опостылевшей жизни.

Сидевшая напротив Маргарита по-своему восприняла улыбку на лице Малова. Решив, что он собирается убить патрульных, с бледным от волнения лицом, женщина постаралась привлечь их внимание к себе.

— В чём дело, товарищи? — обратилась она к патрульным дрожащим от волнения голосом. — Может быть, я смогу вам чем-то помочь?

— Нам ничем помогать не надо, — отрезал офицер. — Вы тоже предъявите свои документы или…

— Отставить, лейтенант! — прозвучал громкий голос Дмитрия. — Лейтенант Орлов, военная разведка, — представился он. — Эти офицеры со мной, и все вопросы ко мне, следовательно…

Начальник патруля смутился, глядя в строгое чересчур уверенное лицо Дмитрия.

— Пройдёмте в комендатуру, товарищи, — предложил он не совсем уверенно. — Я…

— Зачем же нам идти в комендатуру, если я только что оттуда? — сказал Дмитрий, доставая из кармана шинели вчетверо сложенный лист. — Это предписание коменданта, удостоверьтесь!

Офицер бегло просмотрел документ, вернул его Дмитрию и отдал честь.

— Так-то оно лучше, — улыбнулся тот. — А теперь отведи нас к поезду и посади в вагон. Исполняй предписание коменданта, лейтенант!

* * *

Кузьме уже давно не приходилось ездить в поездах. Лёжа на полке, он удивлялся длительным простоям на перегонах у семафоров.

— Спускайся вниз, поедим, — сказала Маргарита, тронув его за руку.

— Интересно, как ты уговорил коменданта посадить нас в поезд? — поинтересовался Кузьма, глянув на сына. — Как ты решился предъявить ему липовые документы?

— Ты что, думаешь, я и правда ходил к коменданту? — улыбнулся Дмитрий. — Это «предписание» уже лежало у меня в кармане, а я ходил посмотреть поезд, который первым отправится в Москву.

У Кузьмы глаза полезли на лоб.

— И как ты не побоялся предъявить фальшивку патрулю? — спросил он. — Чёрт возьми, на что ты надеялся?

— Как на что! На авось, — ещё шире улыбнулся Дмитрий. — Подпись на «документе» коменданта подделана мастерски, он и сам бы не отличил её от собственной. А ещё в таких случаях важна психологическая атака. Ты видел, как вытянулось лицо старшего патруля, когда я представился офицером фронтовой разведки и сказал, что якобы только что был у коменданта? Он лишь пробежал глазами «фальшивку», не заостряя внимания ни на чём.

— Признаться, и я поверил, что ты был у коменданта, — сказал Кузьма, ухмыляясь. — Ты выглядел так уверенно и нагло.

— Это ещё цветочки, — вступила в разговор Маргарита. — В Москве патруль более требователен и придирчив.

— Мы и там что-нибудь придумаем, мама, — сказал спокойно Дмитрий. — Будем надеяться, что «проскочим», ну а если нет, то будем действовать по обстановке…

Под равномерный стук колёс и покачивание вагона Кузьма задремал. Проснулся от запаха гари, криков людей и сразу же понял, что в вагоне случился пожар.

— Вставай, чего вылёживаешься! — истерично вскрикнула Маргарита. — Беги к Диме, он там, в начале вагона, людей спасает!

Кузьма спрыгнул с полки и метнулся в проход. За окнами слышались выкрики: «Пожар! Спасите! Отцепляйте вагон, а то остальные загорятся!»

Пожар расширялся, поглощая всё новые и новые метры вагона. Откуда ни возьмись появился Дмитрий с маленькой девочкой на руках.

— Мать, возьми, — он передал крошку Маргарите и обратился к Кузьме: — Отец, там ещё люди есть, идём им поможем!

Кузьма поспешил за сыном. Задыхаясь от дыма, со слезящимися глазами, он шёл за Дмитрием, пока его спина вдруг не исчезла, вильнув резко в сторону. Кузьма остановился у стены огня, не имея возможности сделать вперёд и шагу. Слева послышалась какая-то возня и вдруг…

От толчка в спину Кузьма потерял равновесие и упал ничком в бушующее пламя…

8

Азат Мавлюдов не поддавался уговорам. Он, не двигаясь, лежал на кровати, не в состоянии связать двух слов. Чувствуя, что разговаривать с ним бесполезно, Боммер собрался было уйти в другую комнату и лечь спать, но Азат позвал его.

— Ну чего тебе, горемыка? — вздохнул Мартин, усаживаясь на стул. — Нажрался как свинья, так проспись и прими человеческий облик, тогда и поговорим.

Его слова, видимо, привели Мавлюдова в чувство, и он приподнял голову.

— С-сколько в-время?

— Слава богу, очухался, — укоризненно посмотрел на него Боммер. — А время сейчас ночное, пора спать ложиться.

Мавлюдов тяжело сел на кровати, свесил ноги и удивлённо осмотрелся:

— Не может быть! — сказал он. — Какая ночь, чего ты мелешь… Кстати, а где мы?

— В Москве, в гостинице, — ответил со вздохом Мартин. — Скажи, ты всё забыл, что было вчера?

Мавлюдов прикрыл глаза, и его лицо исказила мученическая гримаса.

— Я что-то сделал не так? — прошептал он. — Я пытался вспомнить, что было вчера, но ничего не получается… А когда я не помню, что было, впадаю в депрессию и такое состояние угнетает меня очень долго.