По ту сторону жизни

— Это истории болезни Ивана Трофимовича, — продолжил за него Азат. — Изучай, не ленись… Всё, что прочтёшь, написано, как я думаю, не простыми рядовыми врачами, а профессорами и академиками!

16

Расположившись на скале, Владимир Александрович Быстрицкий поднес к глазам бинокль и принялся изучать горизонт. На волнах покачивалась яхта, на которой вышел в море для рыбной ловли его друг и соратник Корней Бадалов. Они в первый раз приехали в Колумбию, и Бадалову очень захотелось порыбачить в местных водах.

«Мне бы твои заботы, — подумал Быстрицкий, отводя от глаз бинокль. — Тебе бы думать о том, как склонить к сотрудничеству наследника дона Антонио де Беррио, некого Виталия Вискова, а ему, видишь ли, порыбачить захотелось. Казачья жилка, оглоблей не перешибёшь. Охота и рыбалка — первое дело!»

Он закрыл глаза и вспомнил наставления центра перед их отъездом в Южную Америку. А дело было так…

Быстрицкий вошёл в штаб-квартиру один. Уверенности и достоинства в нём было столько, будто он явился в свой офис к ожидавшим его подчинённым. Даже руководитель центра, казалось, стушевался перед его независимым видом, хотя… В душе Быстрицкий был близок к панике, а на лице его виднелась не спесь, а следы огромных внутренних усилий.

Он уселся на свободный стул и сказал:

— Извините, господа, за то, что задержался. Однако я пришёл к вам не для того, чтобы извиняться за провал в ликвидации Бурматова, упаси бог!

— Тогда вы хотите, чтобы извинились перед вами мы? — с издёвкой поинтересовался руководитель центра.

Быстрицкий смутился.

— Я хотел сказать, что всё случившееся не что иное, как досадное стечение обстоятельств, — сказал он, краснея. — Бурматов привёл в действие взрывное устройство и… Мало того, что погиб сам, но и угробил господ Воронцова, Ковалёва, известного вам, как «месье Жан», и урядника Милютина.

— А вы уверены, что Бурматов погиб? — поинтересовался господин Иванцов, который присутствовал в кабинете у руководителя центра.

— Среди руин, образовавшихся после взрыва, были найдены четыре трупа, — вздохнул Бысрицкий. — Трое наших нашли у входа в подвал, а ещё один, предположительно труп Бурматова, был найден у противоположного края воронки.

— И вы опознали, кто из них кто? — поинтересовался Иванцов. — Вы уверены, что вас не провели как ребёнка?

— Исключено, — выпятив грудь, ответил Быстрицкий. — Господ Воронцова, Ковалёва и Милютина опознать было несложно. Их лица и тела были подпорчены, но вполне узнаваемы!

— А Бурматов? — спросил руководитель центра. — Вы уверены, что погиб именно он? Вы можете поручиться, что видели именно его тело?

— Уверен, можете не сомневаться, — нервно хмыкнул Быстрицкий. — Хотя Митрофан значительно пострадал от взрыва, в остальном…

— Что «в остальном»? — сразу же заинтересовались собеседники.

— На трупе была одежда Бурматова, малость обгоревшая, но его. Голова, руки, телосложение… Покойный был Митрофаном, вне всяких сомнений. А ещё босса опознали около десятка его людей, которых привезли к воронке и показали тело.

— Хорошо, будем считать, что Бурматов мёртв, что же прикажете теперь делать? — спросил руководитель центра, хмуря лоб. — Если помните, мы сделали на него большую ставку, и что? Гружёные баржи застряли в порту, Воронцов мёртв, а документ, уполномочивающий его распоряжаться капиталом Бурматова, теперь потерял свою значимость. Наша хорошо спланированная и разработанная акция против Советской России провалена! Кому за это сказать спасибо, вы не знаете, Владимир Александрович?

— Понятно, вы хотите обвинить меня в этом провале, — усмехнулся Быстрицкий. — Но от этого легче не станет. Надо срочно искать выход из создавшегося положения, и… Я думаю, не всё ещё потеряно, господа, и на этот счёт у меня есть кое-какие мысли!

— И какие же? — переглянулись руководитель центра и Иванцов.

— Нужно встретиться с наследником Бурматова и склонить его на свою сторону, — ответил Быстрицкий.

— Вы считаете, что сие возможно? — заинтересовался Иванцов.

— Вполне, — ответил Быстрицкий.

— И вы знаете, как это сделать? — спросил руководитель центра не менее заинтересованно.

— Конечно, — ответил Быстрицкий. — Не поверите, но это сделать проще пареной репы.

— Вы, наверное, были так же самоуверенны, отправляя людей устранить Бурматова? — усомнился Иванцов.

— И что за необходимость подтолкнула вас к крайним мерам? — удивился, в свою очередь, руководитель центра.

— Бурматов пригласил Воронцова на встречу и, будучи в стельку пьян, пригрозил, что утром отменит отплытие барж и аннулирует документ, подписанный под давлением, — сказал, опуская глаза в пол, Быстрицкий. — А это означало только одно — полный провал. Тогда я и решил устранить Митрофана.

— Резонно, — согласился Иванцов. — Только почему сработали так топорно?

— Не было времени выжидать и готовиться, — огрызнулся угрюмо Быстрицкий. — На всё про всё у нас была только ночь! Выманить Бурматова из убежища было невозможно, а вот ликвидировать его в его норе было, казалось, совсем несложно!