По ту сторону звезд. Книга 2

И это когда-то казалось ей сложным? Теперь сама мысль, будто это может быть затруднительно, ее удивляла.

Кира влила энергию в замершее тело Трига, направила Семя, чтобы оно исцелило раны. Когда все получилось, она сняла со рта юноши респиратор и отключила тянувшиеся к его рукам трубки и провода, отделив его от аппарата, который вот уже полгода поддерживал Трига между жизнью и смертью.

Медленно, осторожно она согревала его тело – так бережно, как наседка греет только что снесенное яйцо. Она почувствовала, как налаживается метаболизм, словно тлеющий огонь перерос в полноценное пламя, и наконец Триг сделал первый самостоятельный вдох.

Тогда она его отпустила. Лианы втянулись в пол, и стал виден Триг, бледный, свернувшийся в позе зародыша, почти голый – на нем оставались лишь серые термальные шорты, какие надевают под скинсьют. Он резко вдохнул, словно утопающий, вынырнувший на миг на поверхность, и выплюнул сгусток слюны. Слюна растаяла, будто ее и не было никогда.

– Триг! – вскричала Нильсен и вместе с Вишалом склонилась над мальчиком.

Воробей, Хва-Йунг и Фалькони теснились у них за спиной, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.

– Где… где я? – спросил Триг. Голос слабый, охрипший.

– Трудновато будет объяснить, – откликнулся Вишал.

Фалькони скинул куртку и набросил ее на плечи паренька.

– Держи, согреешься.

– А? Почему вы все в скинсьютах? Где я?

Тут Воробей слегка сдвинулась, и Триг увидел Киру – подвешенную внутри стены. У него отвалилась челюсть:

– Это… это ты, Кира?

– Рада, что ты вернулся, – сказала она, и голос ее стал теплым. – Мы не были уверены, выживешь ли ты.

Триг оглядел приемный зал, высокие колонны. Глаза его расширились.

– Это все твое?

– Мое.

Юноша попытался встать на ноги, но его колени подогнулись, и он бы упал, если бы Хва-Йунг не подхватила его под руку.

– Осторожно! – пророкотала она.

– Я… я… – Триг покачал головой и с жалобной гримасой недоумения обернулся к Фалькони. – Мы все еще у Жукхи?

– Нет, – сказал Фалькони. – Мы не там. Давай вернемся на «Рогатку», док тебя как следует проверит, ты отдохнешь, и тогда мы тебе расскажем все, что ты пропустил.

– Весьма увлекательная история, – сухо дополнила Воробей.

– Есть, сэр! Отдохнуть – это мне сейчас будет в самый раз. Такое ощущение, будто меня поколотили двое парней с отбойными молотками. Я… – Голос паренька замер: Триг увидел Лфета, а в дальнем конце зала – остальных медуз. Взвизгнув, он отскочил, но Хва-Йунг, вцепившаяся ему в руку, вновь удержала Трига на месте. – М-медузы! Что же вы, нам надо…

– Конечно, конечно, – успокоительно забормотала Нильсен. – Все в порядке, Триг, постой, посмотри на меня. Все хорошо. Вдохни, выдохни, успокойся. Мы все здесь друзья.

Паренек все еще колебался, переводил взгляд с одного на другого, не зная, чему верить. Но тут Воробей легонько толкнула его в плечо:

– Я же говорю: увлекательная история.

– Можно и так сказать, – пробурчал Фалькони. – Ты слышал, что сказала Нильсен: мы теперь все друзья. – Его взгляд на миг метнулся к Кире и вновь вернулся к Тригу.

Мальчик наконец успокоился, перестал вырываться из рук Хва-Йунг.

– Есть, сэр! Виноват, сэр!

– Все нормально. – Фалькони похлопал Трига по спине.

Тогда Кира обратилась к другим посетителям:

– Адмирал Кляйн, великий и могучий Лфет, вы видели, что я умею делать. Если у вас остались раненые члены экипажа – раненые, которых вы сами не можете вылечить, – пришлите их ко мне, и я сделаю для них то же, что сделала для Трига.

[[Лфет: Твое великодушие безгранично, Идеалис, но те вранауи, чья форма сильно повреждена, предпочтут перейти в новую форму.]]

– Как пожелаете.

Глубокая морщина проступила между сведенных бровей Кляйна.

– Предложение и в самом деле чертовски великодушное, Наварес, но правила биобезопасности никоим образом не допускают…

– Правила биобезопасности, – мягко возразила Кира, – уже были нарушены целиком и полностью, разве не так, адмирал?

Морщина еще глубже врезалась в кожу.

– Тут вы правы, но правительство Лиги отдаст меня под трибунал за подобное нарушение карантина.

– Вы наверняка тщательно обследовали тех раненых, кого я уже вылечила.

– Разумеется.

– И что же?

– Ничего, – прорычал Ктейн. – Специалисты не обнаружили у них никаких проблем.

– Вот видите.

Он покачал головой:

– Это ничего не решает. На «Смягчающих обстоятельствах» тоже не увидели, что с вами что-то неладно, пока чужь не поперла наружу. Так что вы уж меня извините, но я не могу отнестись к этой ситуации легкомысленно, Наварес.

Она улыбнулась – на этот раз не от удовольствия, а из желания показать, что не представляет собой угрозы.

– Власть Лиги не действует здесь, адмирал, и никогда не будет здесь действовать. Я забираю эту систему себе – «Единству» – и ни Лига, ни медузы не будут устанавливать здесь свои законы. Пока вы под моим покровительством, вы свободны, адмирал, – свободны и вправе принимать решения, какие диктует вам ваша совесть.