– К чему все это, Наварес? Зачем вы позвали нас сюда? Что вы тут строите и зачем?
Она легко рассмеялась – звук вышел нежный и мелодичный, как журчание лесного ручейка.
– Зачем? Я как раз и позвала вас, чтобы рассказать. Люди и вранауи начнут воевать, как только лишатся общего дела. Жути, порченые, были общим врагом, но теперь этого врага нет.
Она правильно поняла его вопрос: уверена ли она, что с Утробой покончено и что от нее не исходит больше угроза?
– Да, ручаюсь. Мой «скинсьют», который ты называешь Идеалис, а адмирал Кляйн знает под именем Кроткого Клинка, никогда больше не создаст подобных осложнений для Вселенной. И я послала приказ порченым за пределами этой системы. Когда приказ достигнет их, они тоже перестанут быть угрозой для кого-либо из живых существ.
Адмирал все еще не избавился от сомнений:
– Как это? Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, – голос Киры эхом отдавался в приемном зале, – что я покончила с порчеными. И вы можете больше не беспокоиться о них.
– Ты убила их, – тихо произнесла Нильсен.
Остальные смотрели встревоженно, но и радостно.
Кира наклонила голову:
– Иного выхода не было. Но у нас есть другая проблема: люди и вранауи не сумеют поддерживать союз без внешнего стимула. Что ж, я создала такой стимул. Создала то, что объединит людей и вранауи.
– Это, – спросил Кляйн, оглядывая зал, – это место?
Она снова улыбнулась. На этот раз улыбка далась ей легче.
– Это космическая станция, адмирал. Не корабль. Не оружие. Дом. Я сделала его так, как сделали бы Древние – Канувшие. На их языке это место называлось бы «Мар Инет». На наших языках – «Единство».
– Единство. – Кляйн словно пробовал это слово на вкус.
Кира кивнула, насколько могла.
– Здесь разные расы соберутся вместе, адмирал. Это не только место, но и живое, дышащее существо, которое продолжит расти и цвести. Здесь есть помещения, пригодные для людей, и помещения, пригодные для вранауи. Здесь поселятся и другие существа – управители, которые будут следить за состоянием различных элементов «Единства».
Щеттер по собственной инициативе задала вопрос:
– Эта станция будет служить посольством, правильно я вас понимаю?
– Больше, чем посольством, – ответила Кира. – Это будет место обитания обеих рас. Здесь достаточно пространства для миллионов, а потом появится еще больше. Все будут приняты с радостью, лишь бы соблюдали мир. Если эта идея не кажется вам привлекательной, то учтите вот что: «Единство» построено такими средствами и методами, о которых и вранауи не имеют понятия. Тем, кто останется здесь, я позволю изучать станцию… изучать меня. Это само по себе достаточно заманчиво. Верно?
Адмирал Кляйн тревожился все сильнее. Он скрестил руки, втянул щеку, покусывая ее изнутри.
– А где гарантии, что чужь не взбесится снова и не поубивает всех на борту?
По щупальцам Лфета прокатила лиловая волна: медуза явно оскорбилась таким предположением.
– Вот как? – переспросил Кляйн. – Миллионы, а то и миллиарды людей, убитых жутями, – доказательство, что угроза существует.
Кира зашуршала листьями на стенах, и этот тихий шорох прервал спор. Все замерли и оглянулись на нее.
– Я не могу дать гарантии, адмирал Кляйн, но вы видели: я помогла морпехам из вашего флота, я исцелила всех, кого нашла.
Он наклонил голову:
– Это правда.
– Иногда приходится просто довериться, адмирал. Иногда нужно рискнуть.
– Риск чересчур велик, Наварес.
Щеттер глянула на него в упор:
– Отказаться от сотрудничества с медузами – куда больший риск.
Лицо Кляйна сделалось мрачным.
– Из этого не следует, что именно это место подходит для установления дипломатических отношений. И уж ни за какие коврижки гражданских нельзя подпускать к Кордове – во всяком случае, пока разведка не прочешет тут все мелким гребнем. К тому же я и не имею полномочий заключать такие соглашения. Вам придется иметь дело с Лигой, Наварес, а не со мной, и на это понадобится время. Думаю, они решат послать сюда кого-то поговорить с вами с глазу на глаз. А это значит, пройдет по меньшей мере полтора месяца, пока все это будет улажено.
Не споря, она повернулась к вранауи.
Красные и оранжевые пятна расцвели на коже стоявшего возле нее вранауи.
Выслушав перевод Щеттер, Кляйн сжал зубы.