По ту сторону звезд. Книга 2

Она мчалась мимо звезд и планет, сквозь старые воспоминания, и те, что еще древнее, пока вновь, как уже было прежде, не проплыла мимо фрактального узора, вырезанного на менгире. Как и в прошлый раз, узор шевелился, поворачиваясь и изгибаясь, она не успевала проследить, и на краях его вспыхивали и мерцали силовые линии.

Имя «Кроткий Клинок» заполнило ее разум. Столько смыслов! Потоки образов, цепочки ассоциаций. Но все это время фрактальный узор висел перед ней, словно дополненная реальность, навеки запечатленная ее зрением.

Поток информации продолжался, шел по кругу, цикл за циклом, без продыха. После полной растерянности она распознала ту последовательность, которую первоначально перевела как «Кроткий Клинок». Это имя все еще годилось, но уже не было достаточным, учитывая все, что она успела узнать.

Она сосредоточилась на других образах, других ассоциациях, пытаясь проследить связи между ними. И тогда из темного и бесформенного начала проступать структура. Она словно собирала трехмерный пазл, понятия не имея о том, что должно получиться в итоге. Малые детали ускользали от нее, но кусочек за кусочком складывалась основная тема, росла в ее уме, словно кристалл, яркий, чистый, с идеально точными линиями. И по мере того как эта форма становилась все более видимой, прорывалось и понимание. Страх и почтение охватили ее, ибо истина этого имени оказалась намного, намного величественнее, чем то, что вмещалось в словосочетание «Кроткий Клинок». У ксеноорганизма имелась миссия, миссия почти невероятной сложности и – в том она была вполне уверена – невероятной важности. Но вот удивительный парадокс: для того, чтобы описать эту миссию, эту сложность, не требовались многие страницы, даже абзацы; она вмещалась в единственное слово:

Семя.

Почтение смешалось с изумлением и радостью. Ксеноорганизм не оружие, вернее, он был создан не только как оружие. Он – источник жизни. Многих жизней. Искра, способная разжечь огонь творения на целой планете.

И тогда Кира почувствовала себя счастливой. Ибо что может быть прекраснее жизни?

7

Кто-то потряс ее за плечо.

– Кира! Вставай!

– Угу.

– Ну же, Кира. Пора. Почти долетели.

Она открыла глаза и по ее щекам поползли слезы. Семя! Новое знание переполняло ее. Воспоминания переполняли. Высочайший. Ужас искаженного пространства. Бесконечные сражения. И то, что Кроткий Клинок просил прощения за гибель Алана и ее товарищей по экспедиции.

Семя. Наконец-то она знала. Разве она могла догадаться сама? Но ее переполняло чувство вины – она так неправильно, так ужасно неправильно использовала чужь, ее гнев и страх привели к появлению уродливых чудищ, Утробы. Самое трагичное – теперь она снова поведет чужь в бой. Это казалось непристойным теперь, когда Кира знала истинную природу «скинсьюта».

– Эй! Что случилось? – Фалькони приподнялся на локте и склонился над ней.

Кира запястьем утерла слезы:

– Ничего. Просто сон. – Она всхлипнула и обозлилась сама на себя: что ж давать волю слабости!

– Уверена, что все в порядке?