По тундре, по железной дороге: и вновь звучат блатные песни!

«Мальчик пишет блатняк»: Григорий Шурмак как «формальный автор»

Песня «По тундре» относится к числу самых популярных произведений в лагерном фольклоре. С этой популярностью, наверное, не сравнится ни знаменитый «Ванинский порт», ни «Идут на Север этапы новые», ни «Спецэтап»… «По тундре» давно уже вышла за границы жанра и стала народной. Впрочем, немало так называемых блатных песен советские люди узнавали ещё в раннем детстве или отрочестве, особенно в пионерских лагерях. Как в популярном анекдоте времён СССР, передающем диалог в электричке октябрёнка и бывшего зэка:

— Куда едешь, пацан?

— Домой.

— И я домой. А откуда?

— Из лагеря.

— И я из лагеря! А к кому?

— К бабе…

— И я к бабе! А к чьей?

— К своей…

— А я — к чужой…

Конечно, не все знакомились с блатным музыкальным творчеством в пионерском возрасте. Скажем, песню «По тундре» я узнал в начале 1970-х, лет в 16–17. Точно помню, что любил её напевать, будучи студентом, на сельхозработах в колхозе (1973). Однако текст, который я пел, состоял лишь из двух куплетов и припева.

Здесь следует особо отметить, что по количеству вариаций «По тундре» может поспорить и с «Муркой», и с «Гопом», и с «Молдаванкой», и с любым другим образчиком блатной классики. Мы поместили в качестве основного текст из популярного музыкального альбома Андрея Макаревича и Алексея Козлова «Блатные пионерские» (1996) — лишь добавили две завершающие строки припева. Скорее всего, это — редакция Андрея Макаревича. На мой взгляд, она наиболее полная и удачная, хотя мне приходилось сталкиваться с мнениями, что этот вариант несколько «литературный», отшлифованный, а в результате этого он теряет энергетику, эмоциональную насыщенность более ранних версий. Но у читателя будет возможность познакомиться и с множеством других вариантов песни.

А можно ли из всего богатства и разнообразия этих вариантов выделить начальный источник, первооснову, корень, от которого пошли многочисленные побеги (и в прямом, и в переносном смысле слова, поскольку песня повествует именно о побеге из лагеря)? В настоящее время ответ на этот вопрос вроде бы найден. По крайней мере, его никто ещё не подвергал сомнению. Пожалуй, мы будем первыми.

Автором первоначального варианта считается писатель и поэт Григорий Михайлович Шурмак (1925–2007). Если верить Википедии: «Существует много вариаций текста, но авторские права на эту песню зарегистрированы в РАО на имя Григория Шурмака — он получает авторские вознаграждения за её издания». Правда, Википедия делает оговорку: «Автор: формально (выделено мною. — А. С.) Шурмак, Григорий Михайлович».

Стихотворение Шурмака «Побег» состоит из двух строф и припева:

Это было весной, одуряющим маем,
Когда тундра проснулась и оделась в ковёр.
Снег, как наши надежды на удачу, всё таял…
Это чувствовать может только загнанный вор.

Слёзы брызнут на руку иль ручку нагана,

Там вдали ждёт спасенье — золотая тайга.
Мы пробьёмся тайгою, моя бедная мама,
И тогда твоё слово — мне священный наказ!

По тундре, по железной дороге,

Где мчится курьерский «Воркута — Ленинград»,
Мы бежали с тобой, ожидая тревоги,
Ожидая погони и криков солдат.

Немного о Григории Шурмаке. Родился он в Киеве 28 мая 1925 года. Учился в средней школе № 44. Вместе с будущими поэтами Лазарем Шерешевским и Наумом Коржавиным занимался в литературной студии при газете «Киевский пионер» (некоторые источники ошибочно именуют её «Юный пионер»); студией руководила Ариадна Громова, позднее — известная московская писательница, признанный автор советской фантастики. В конце концов студию закрыли за «вольнодумство». В 1940 году Гришу Шурмака исключили из комсомола за критическое выступление на школьном собрании (по версии Шурмака — за критическое стихотворение о Сталине), а Шерешевского и Коржавина перевели в другую школу (по воспоминаниям Коржавина, из-за конфликта с директором). Позднее Лазарь и Наум не миновали сталинских мест лишения свободы, причём Шерешевский отбывал свой срок как раз в воркутинских краях, на стройке № 501 — «Пятьсот-весёлая», как её называли зэки. Здесь прокладывали железную дорогу на восток страны — часть будущей транссибирской магистрали. Не Воркута — Ленинград, но география близкая… Вот такая перекличка.

Шурмаку «повезло». В начале войны его семья эвакуировалась и оказалась в Средней Азии. Здесь-то, как утверждает Шурмак, и появилась знаменитая песня. Впрочем, обратимся прямо к его воспоминаниям: