По тундре, по железной дороге: и вновь звучат блатные песни!

Республика Коми была одной из крупнейших «провинций» ГУЛАГа — с самой большой концентрацией лагерей. Старинное село Усть-Уса оказалось в самом центре этого лагерного мира и переживало кратковременный период расцвета. В октябре 1941 года оно стало райцентром с населением около 4,5 тысяч жителей — по северным меркам почти город. Здесь сосредоточились все районные учреждения, аэродром, Печорское управление речного пароходства, склады и базы. Усть-Уса была важнейшей перевалочной базой для северных лагерей, строительства Печорской железной дороги. Через нее шли этапы на Воркуту.

«Лесорейд» располагался в шести километрах от села, на другом берегу Печоры. Заключённые работали на лесоповале и погрузке леса. Этот лагпункт и возглавил в добровольно-принудительном порядке после окончания срока Марк Ретюнин — бандит-налётчик, авантюрист и любитель Шекспира. Здесь он и поставил кровавую трагедию с шекспировским размахом…

Но что подтолкнуло зэков к столь отчаянному шагу? Да, условия ужесточились. Однако Ретюнин недаром слыл отличным работником, которого ценил сам начальник Воркутлага. К моменту восстания уроженцу Архангельской области Марку Андреевичу Ретюнину исполнилось 33 года. В 1929 году он был осужден на 13 лет за бандитизм (участие в ограблении банка). В 1939-м освободился и вскоре возглавил лагпункт. Ретюнин пользовался авторитетом среди заключённых, люди характеризовали его как сильную личность, жёсткого администратора, способного любой ценой обеспечить план.

При этом Ретюнин умел обеспечить заключённым относительно нормальные условия существования. Впоследствии ему вменялось в вину то, что «без соблюдения производственных интересов заключённые “Рейда” почти каждый день получали по пол-литра молока…» А замнаркома внутренних дел Коми АССР Корнилов с возмущением приводил такой эпизод: «В дни 6 и 7 ноября 1941 года все заключённые на лагпункте “Рейд” были пьяные, бродили всю ночь по зоне, распевали песни. Вмешательство военизированной охраны было запрещено Ретюниным, который заявил, что на это время он лагпункт берёт на свою ответственность, и предупредил, чтобы во избежание неприятностей стрелки в зону не заходили». Вот до какой степени распространялась власть «безграмотного бандита»!

Ещё один яркий пример. Подготавливая восстание, Ретюнин стал выписывать и получать с базы лишнее продовольствие, фураж, обмундирование за 8–9 месяцев вперёд. Лагпункт получал концентраты, выписывал походные кухни, палатки, брал в большом количестве белые меховые полушубки… Так что можно не сомневаться: для того времени «Лесорейд» был, как говорят в кругах бывалых сидельцев, чуть ли не «Сметанлагом». Так что же тогда подвигло зэков на безумное предприятие?

В обвинительном заключении утверждалось, будто бунтовщики собирались свергнуть советскую власть, связаться с немецкими войсками для получения помощи, установить на захваченной территории фашистский режим и присоединить её к Германии или Финляндии. Однако краевед Михаил Рогачёв пишет: «После подавления восстания по северным лагерям упорно ходил слух, что восставшие прорывались на фронт. Вот как передаёт дошедшие до него слова Ретюнина Л. Городин (он был заключённым на “Лесорейде”, но незадолго до событий переведён в другой лагпункт): “Я получил рацию… в которой содержится приказ расстрелять всех троцкистов. Нежели так погибать, не лучше ли пробиться на фронт и присоединиться к какой-либо части или партизанить в тылу у немцев?” Имеется свидетельство одного из участников подавления восстания, разговаривавшего с захваченным раненым повстанцем. Последний сказал, что “они не уголовники и не бандиты, они хотели ехать на фронт”».

Действительно, учитывая состав заключённых, которые приняли участие в восстании Ретюнина, приходится отмести «фашистскую» версию как абсолютную нелепость. Подавляющее большинство осуждённых по 58-й статье (равно как и «бытовиков») были патриотами и сторонниками советской власти (вспомним, как широко в лагпункте отмечали день Октябрьской революции — с пьянкой и песнями).

Тогда что же?

Меж двух огней: пуля чекиста или пуля фашиста?

А мы уже выше обмолвились о реальной причине «ретюнинского бунта». Дело в том, что с началом войны в лагерях фактически было прекращено освобождение заключённых. Даже тех, кто освобождался, оставляли на вольных должностях в тех же лагерях. Но и это далеко не главное. В конце концов, многие уходили добровольцами на фронт. Многие — и прежде всего заключённые, которые были осуждены по 58-й статье, боялись совсем другого. Они считали, что освобождённых задерживают для того, чтобы расстрелять. Эти слухи упорно бродили среди узников лагерей, особенно «контриков», дела которых работники оперативно-чекистских отделов трактовали как шпионаж и диверсии в пользу нацистской Германии и её союзников (Италии, Японии, Румынии и т. д.).