По тундре, по железной дороге: и вновь звучат блатные песни!

Мариинское небо опустилось над нами,
И голодным этапом нас с тобой поведут.
Мама, милая мама, что за люди в бушлатах,
В оцепленье конвоя, всё идут и идут?

Это было весною, расцветающим маем;

Трое их осуждённых из-под стражи ушли.
На седьмом километре их собаки догнали,
Их чекисты поймали, на расстрел повели.

Их поставили к стенке, повернули спиною,

Грохнул залп автоматов, и упали они,
И по трупам кровавым, как по тряпкам ненужным,
Зарядив автоматы, шесть чекистов прошли.

Приезжаю домой я, плачут ели и сосны,

Плачет маленький мальчик, он устал меня ждать.
Нас растили бураны, воспитала нас вьюга,
Лишь приклад автомата нас сумел приласкать».

Действительно, мне эта «вещица» была известна, но без привязки к Мариинску и тамошней колонии для несовершеннолетних. Например, филолог Екатерина Ефимова, изучающая тюремную субкультуру, записала похожий вариант в одной из женских колоний (конец 1990-х годов):

Я сижу за решеткой, мама, пью особую водку.
Пью особую водку и плюю в потолок.
Предо мной не икона, мама, а запретная зона,
И на вышке маячит полупьяный конвой.

Я тебя не ругаю, мама, ни за что не ругаю.

Ну зачем ты так рано в ДВК[12] отдала?
Мы сегодня с друзьями, мама, в жизнь иную вступаем,
Ведь для нас пролетела золотая пора.

Это было весною, мама, когда всё зеленело.

Трое из заключённых из-под стражи ушли.
На восьмом километре, мама, их собаки догнали,
Повязали чекисты, на расстрел повели.

Их поставили к стенке, мама, развернули спиною.

Грянул залп автоматов, и упали они.
И по трупам невинным, мама, как по тряпкам ненужным,
Разрядив автоматы, три чекиста прошли.

На крутом косогоре, мама, стоит крест деревянный.

Его девушка нежно прижимает к груди.
Перед ней не икона, мама, а запретная зона,
И на вышке маячит полупьяный конвой.

Совершенно очевидна связь и первой, и второй версии с песней «По тундре» путём заимствования отдельных строк (и даже куплета). В то же время несомненно, что своё вдохновение неведомые сочинители черпали и из песни «Споём, жиган» («Пацаночка»):

И ты упала, кровью обливаясь,
Упала прямо грудью на песок,
И по твоим по золотистым косам
Прошёл чекиста-суки кованый сапог!

В свою очередь, создатели «Пацаночки» творчески переделали куплет из фронтового стихотворения Михаила Исаковского «Прощальная» (о девушке-смолянке, которую «берут в неволю в чужедальний край»):

А может, мне валяться под откосом
С пробитой грудью у чужих дорог,
И по моим по шелковистым косам
Пройдет немецкий кованый сапог…

Есть и другие обработки этой песни (та же Ефимова приводит одну из них, записанную в альбоме воспитанника Можайской колонии для несовершеннолетних).

Однако Мариинская воспитательная колония в Кемеровской области, пожалуй, наиболее достойна иметь подобный «гимн». Не так давно её название прогремело на всю страну: в 2012 году «малолетки» устроили массовые беспорядки, которые были жёстко подавлены спецназом ФСИН и сотрудниками администрации колонии. Случилось это в ночь с 4 на 5 марта. Возмущённые родители обнародовали своё обращение к руководству правоохранительных органов: