Она слышала, как девушка вздрагивала и судорожно вздыхала во сне, словно после тяжких рыданий. И сердце женщины каждый раз сжималось от участия. Пока Виктория спала, Мик, насытившись, сидел возле неё. Молодой человек опустил голову на свои руки и молча наблюдал, как Ханна заплетала волосы северянки. Хозяйка заметила, каким теплом светились его удивительные глаза.
– Ты знаешь её, малыш? – тихо спросила она.
– Прозвучит странно, но, кажется, уже сто лет… Это словно встретить старого друга. Того, кого уже никогда не надеялся увидеть, – задумчиво проговорил Мик, – ты веришь во второй шанс, Ханна?
Женщина потрепала его по чёрной голове.
– Верю, волчонок.
Хозяйка закончила свой шедевр, удовлетворённо осматривая результат.
– А ты просто красавица. Всю жизнь мечтала, что будет у меня дочь, и буду плести ей косы…
Ханна захватила пустой поднос, стирая крошки со стойки, и отправилась на кухню. Мик слышал, как звенела посуда и тихо лилась вода. Эти привычные звуки успокаивали. Виктория продолжала глубоко спать, и он слышал, как ровно билось её сердце.
Мик не заметил, как глядя на девушку и сам задремал. Сон пришёл к нему так легко и спокойно, впервые за долгие, долгие годы. Выглянув из кухни, Ханна тепло улыбнулась, вытирая мокрые руки о большой выцветший передник. Она глядела на них, безмятежно спящих.
– Спите, мои волчата.
***
Ночь пронеслась, растаяв, словно кто сдёрнул с неба чёрное покрывало. Виктория проснулась уже утром. За окнами поднималось солнце, золотя вымытую посуду. Её руки сами потянулись к голове, внезапно не ощутив привычных спутанных прядей, закрывавших обзор. Но девушка нащупала в сплетённой косе драгоценную ленточку и успокоилась. Кто-то подшутил над ней? Ладно, главное, она не потеряла подарок.
– Доброе утро!
Женский голос донёсся откуда-то из глубины соседнего помещения. Теперь, окончательно проснувшись, Виктория сообразила, где находится. Выходит, умудрилась заснуть в баре.
– Надо было разбудить меня, – она сонно потянулась и зевнула, прикрываясь кулаком.
– Надо было бы – разбудила. Не думай, что меня здесь сильно манеры беспокоят, – Ханна появилась, поставив перед Викторией миску.
От аромата горячей еды, у неё закружилась голова.
– Поешь, как следует. Потом можешь идти, – хозяйка ближе пододвинула к девушке завтрак.
– Спасибо. Ваш тон намекает на то, что я должна поскорее убираться? – Виктория торопливо принялась за еду.
Едва не давясь, она в ожидании, исподлобья глядела на рыжеволосую женщину.
– Сегодня в посёлке день Памяти. Люди соберутся, чтобы почтить павших от нашествия лила. Ввиду последних событий, тебе лучше не попадаться в одиночку им на глаза. Не все понимают действия патруля в тот день на рынке. И никто не простит тех, кто предал.
Виктория отодвинула тарелку.
– Ешь, – велела Ханна.
– Я не голодна… – девушка насобирала горсть монет по всем карманам и аккуратно высыпала их на стойку, – спасибо. Надеюсь, этого будет достаточно.
Ханна сдержанно выдвинула небольшой ящик под крышкой стола и небрежно смахнула в него монеты, зазвеневшие в тишине. Виктория наклонилась, поднимая рюкзак, и только теперь увидела свой блеснувший накопитель у пустого стакана. Девушка поинтересовалась, кто его оставил. Но Ханна в ответ коротко пожала плечами и пояснила, что посетитель нашёл его у скал. Он подумал, что вещь может принадлежать кому-то из патрульных.
– Хотелось бы сказать этому человеку спасибо, – проговорила Виктория.
– Не волнуйся, он об этом узнает, – заверила хозяйка бара.
ГЛАВА 23
Это зрелище было поистине величественным и печальным. Тела погибших обернули простой белой тканью, и уложили на настил из тонких брёвен.
Люди сходились к площади и становились широким кругом. Они молча поднимали свою ладонь, прикасаясь ею ко лбу, затем прижимали к сердцу. Простой ритуал. Простой, но так проникал в душу, что Виктория сама не заметила, как словно заворожённая, потянулась ладонью к своей голове, потом остановив руку и на груди.
Отсюда, с высоты первых скал, ей было видно всё, как на ладони. Ветер срывал куртку, толкая северянку в грудь. Словно пытался прогнать. Но Виктория упрямо продолжала стоять и наблюдать за действиями, разворачивающимися внизу у поселения.
Несколько охотников вскинули свои механические луки. Сегодня их оружие не служило для ловли добычи. Оно отпускало души тех, кто пал. Горящие стрелы символически взлетели к небу, яркими молниями несясь к помосту. Через миг он пылал. Никто не произнёс и слова. Ни взрослые, ни дети, твёрдо стоящие рядом с ними. Все, как один.
– Покойтесь с миром, – Виктория отступила назад, спускаясь с выступа и направляясь к брошенному мотоциклу.
Ветер уже успел осыпать его ржавой пылью, и она, поджав губы, резкими движениями стала смахивать её прочь.
– Проклятье…
Волнами поднималось в груди негодование. Виктория даже отсюда слышала треск поленьев и запах гари. Ей казалось, что даже сам воздух раскалился от горевшего внизу пламени.
– Никто не простит тех, кто предал...