По велению Чингисхана

– И я тоже должен был перед дорогой обязательно встретиться с несколькими военачальниками – и никак не получается. А поручений так много! Представь, на всем протяжении Шелкового пути нужно столько застав, караулов, наблюдательных пунктов расставить, организовать!.. И разъяснить тойонам тамошних небольших войск, кто кому должен подчиняться, от кого что требуется. А заодно наладить переправы через все тамошние реки, проходы через горные перевалы, тропы восстановить в пустынях… легко сказать!

– Да уж, это задача… Ну, давай тогда с тобой вместе тойонов наших караулить, выглядывать… согласен?

– Конечно, согласен! – обрадовался Махмуд. – Если не я, так ты кого-нибудь сумеешь остановить. А то они скачут здесь как бешеные!..

– И я должен срочно узнать одну вещь.

– Ну?

– Поскольку мой парень был мэгэнэем у этих самых уйгуров, то говорят, что отправляли нарочного к Барчуку – с расспросами, конечно. И неизвестно, что ответил Барчук. Если он сказал, что это они потеряли мешок, то подозрения в адрес моего несчастного мальчишки только усилятся… А поскольку ты теперь имеешь общие дела с Барчуком, то мог бы узнать у него об этом?

– Хорошо, я спрошу. – И Аргаса обрадовало, что тот согласился сразу, без видимых колебаний. – Думаю, он не откажет мне в ответе.

– По сравнению со мной у тебя намного богаче опыт в подобных делах. Посоветуй, как мне спасти моего честного парня?

– Очень уж неприглядное дело у него… Освободить его, оправдать будет трудно, – сказал тихо Махмуд, теребя рыжую пушистую бороду, ниспадающую на грудь. – Могу посоветовать только одно. Требование Джасака на бумаге выглядит очень просто: «Если найдешь чужую вещь – найди хозяина и верни…» Беда в том, что десять человек могут толковать это на десять сторон, всяк на свою. И в результате возникают столь чудовищные порой подозрения, а за ними и обвинения… Так что, мне кажется, ты должен заранее встретиться с теми, кого должны допросить в связи с этим делом, и убедить их в невиновности воспитанника своего.

– Для того я и приехал.

– Если б ты приехал чуть раньше! Застал бы здесь многих тойонов. Да и тех, кого уже вызывали на допрос.

– Да вот всегда мы так… Надеялся, что все благополучно, по справедливости разрешится…

Аргас не то чтобы упал духом, но как-то болезненно почувствовал свою вину: неужто опоздал? Ведь многих свидетелей уже допросили, и они наверняка поразъехались. Да и как знать, кого еще вызовут к судьям? Всё делается в такой тайне…

– Если в таком путаном, спорном деле все сомнительные обстоятельства не выяснить сразу, пока горячо, то оно потом все может повернуться в любую сторону. Так что надо тебе поторопиться…

На том и расстались с купцом Махмудом, условившись сообщаться через посыльных и ловить удачу.

* * *

Несколько дней Аргас провел возле сурта Сугулана, уведомленный, что, возможно, в эти дни прибудет сам хан. Но как же долго тянется время, когда вот так бездельничаешь, болтаешься по стану в ожидании нужных людей, пытаясь найти и поговорить с ними, без конца пьешь чай. Но хана все не было. Зато в один из вечеров он встретил, наконец, проходящего мимо с самодовольным видом Чагатая, назначенного главным толкователем Джасака.

– О-о, да это ты, учитель! И зачем сюда приехал? – Чагатай удивленно посмотрел на старика, совсем не часто появлявшегося в Ставке. – Ну да, защищать своего парня-мошенника, наверное…

И, не дожидаясь ответа, спешно направился к ожидавшим у коновязи коням. Аргас опешил от неожиданности, не сразу и нашелся, что сказать. Но, опомнившись, бросился вслед:

– Чагатай… Тойон Чагатай… Дай же мне, твоему старому наставнику, сказать тебе несколько слов!

– Нет, у меня сейчас нет для этого времени. Как-нибудь потом, попозже, – Чагатай сел на коня. – Ты это, старик… ты зря стараешься. Парень твой виноват, доказательств хватает. И должен в том признаться. А если не признается, будет хуже…

– Ты что, сынок? Как он признается в том, чего не совершал?!.

– Вот как? А мы другого мнения… У тебя что-то еще?

– Нет. По мелким делам я бы к тебе не обратился. Не привык в лица заглядывать, в глаза лезть… – Аргас отвернулся, донельзя возмущенный. – Не так воспитан.

Оказывается, бывает и так, что человек со временем нисколько не меняется, не растет ни умом, ни сердцем. Поразительно, но каким упрямым, тупым, как деревянная ступка, бездумно твердящим одно и то же был двадцать лет назад Чагатай, таким и остался, считай. В стольких, казалось бы, походах и должностях побывал с тех пор, но совершенно ничему человеческому не научился, ничуть в уме не прибавил, ничего так и не осознал.

– Если Джасак и дальше будет толковать этот тойончик, то скоро вокруг никого не останется, – сказал Аргас вечером при встрече Махмуду. – Чего ждать от таких? Они оставляют за собой выжженную пустыню…