По ветру

– Но моя полночь наступила – я больше не Золушка. Я не могу остаться во дворце, ведь я не полюбила принца. Моя жизнь – другая, я – другая. Я не чувствую трепета, не привязываюсь к тем, с кем сплю, мой максимум в отношениях – дружба, а ты не дружить хочешь. Но нет у меня желания провести с тобой всю жизнь, завести детей, да даже просто хоть какие-то планы строить вместе! Вот такая я, и ты не заслуживаешь быть в режиме ожидания. Ты заслуживаешь кого-то, кто сможет оценить и принять твои чувства, кто сможет любить тебя в ответ. Но это не я, Кирилл. Как бы отвратительно это ни звучало, но дело правда не в тебе, а во мне. Тебе просто не повезло оказаться в ту ночь в баре.

– Мне крупно повезло оказаться в ту ночь рядом с тобой. Я… никогда так еще не влюблялся. – Кирилл улыбнулся, как улыбаются, припомнив что-то светлое и теплое – то, что Эля никак не могла соотнести с собой.

– Я же предупреждала…

– Ты предупреждала, – передразнил он. – Но это так не работает, Эль.

– Ну, мы узнали опытным путем – я вообще не знаю, как это работает. Хотя не уверена, что хоть кто-нибудь знает. Все просто дрейфуют и надеются прибиться к своему маяку.

– Обожаю твою привычку простые вещи говорить странными красивыми фразами. – Кирилл медленно приблизился к Эле и обнял ее.

– Пафос – мое второе имя и нерастраченный потенциал писателя в придачу, вот и строю метафоричные фразы и непонятно что из себя.

Смешок потонул в ткани футболки, как сама Эля – в чужих объятиях. Странно быть почти на десять лет старше, но ощущать себя – маленькой и защищенной. Кирилл отчаянно не оправдывал ее претензии по поводу «неуравновешенного подростка» – принимал ее, слушал и, кажется, даже слышал. Отсюда и ощущение покоя: Эля знала, что ее не ждут мольбы или угрозы, обвинения и несбыточные обещания. Этот симпатичный мальчик, которого она подцепила в баре для забавы, не только стал триггером ее перемен, но и показал Эле, что быть уязвимой – не страшно, если рядом твой человек. И пусть они не сошлись в желаниях друг к другу, вот такие моменты принятия и уважения – лучшее, что люди могут пережить.

– Тебя, конечно, сложно понимать, но невозможно не любить.

– Я не настолько пафосна, чтобы переходить на статусы вконтакте из нулевых!

Мягкий смех Кирилла запутался в волосах Эли – они так и стояли обнявшись в стылой темноте начала лета, когда воздух ночью еще не наполнен дневным теплом и по телу медленно ползет зябкая дрожь. Мимо проносились машины, врезаясь во внезапное уединение вспышками фар, но весь мир оставался где-то вне этого откровенного разговора. Обыденного в целом, ведь сколько людей ежедневно ведут беседы о себе и своих взаимоотношениях. Но такого невероятного и важного, если рассматривать в частности. Кирилл прижался губами к макушке Эли, чуть крепче сжимая объятия. Комок сожаления внутри разлился горячим потоком принятия невозможного.

– И что теперь, Элеонора Александровна?

Обращение по имени-отчеству обычно добавляет дистанции, но у Эли все было не как у людей.

– Я уеду, а ты меня забудешь.

– Зачем тебе уезжать? Думаешь, я начну преследовать тебя?

Эля с трудом оторвалась от Кирилла, чтобы с усмешкой взлохматить его волосы и перевести разговор в другую плоскость.

– Мой отъезд никак не связан с тобой. Совпало, не более того. Мне предложили классную работу в Москве, и я морально готова к ней, к переезду и новым обстоятельствам. Получи я это предложение полгода назад, я бы точно так же согласилась. Не ищи лишних смыслов там, где их нет.

– Если бы я не знал, что ты всегда говоришь именно то, что думаешь, вряд ли бы поверил…

– Но я действительно не вру. Может, жизнь просто решила за нас?

– Прощальную вечеринку не предлагать? – Кирилл хохмил, вернувшись к привычной манере общения. Но Эля улавливала и дрожь в голосе, и неуверенные интонации, и грусть, которую никакая ночь скрыть не в силах.

– Думаю, можем засчитать Зеленое. Попрощалась так попрощалась! Твои друзья теперь даже имя мое произносить не будут. Стану легендарной отвратительной бывшей.

– Вообще-то, если бы ты читала сообщения, то узнала бы, что им тоже неловко и они тебя любят.

– Какие вы… проработанные и осознанные! – съязвила Эля, чтобы не подать виду, как тронута. Мир, конечно, все еще бывает очень отвратительным местом, но люди, которые умеют думать и признавать, что есть не только черное и белое, вселяют огромную надежду.

– Никто сильно не вникал, что там у нас, поэтому и вспылили сразу.

– Да я их понимаю – за своих друзей я бы тоже глотку перегрызла.

– В твоем случае – в прямом смысле!

– Афэлак!

Эля сопроводила ругательство ощутимым щипком за бок и тут же припустила с места. Слезы еще не высохли на щеках, а она уже хохотала, убегая по прохладной траве, что щекотала ее голени. Эмоции сменяли одна другую, мысли путались, но этот вечер ощущался бесконечно правильным. По-взрослому правильным, даже если они как малые дети носились по полю в пригороде Минска.

– Поставь меня на зе-е-емлю! – Эля брыкалась в кольце рук Кирилла, догнавшего ее за пару шагов. Он подхватил ее и кружил, смеясь в унисон.

– Слишком приторно для тебя?