По ветру

Тёмыч стянул колючий шарф – его, кстати, Варя ему подарила, мол, такая расцветка и к пальто подойдет, и строгости образу добавит. Тёмыч думал, что удавка к его образу теперь подошла бы больше. Снег на волосах медленно превращался в прозрачные капли воды – Тёмыч глянул на себя в зеркало и попытался поправить прическу пятерней. Хотя бы прическу, раз больше ничего не удавалось, но и с ней оставались вопросы.

– Здарова-а-а!

К ресепшену студии вылетел Макс – Тёмыч устроил его преподавателем по клавишам пару месяцев назад, и тот практически прописался в «Джеме».

– Здорово, что здесь еще остались те, кто рад меня видеть. – Ухмылка вышла немного злая.

– Поверь, многие мечтают хотя бы услышать тебя! – Толстый намек на то, как сильно Тёмыч выключился из реальности.

– Вызвать приступ сожаления или чувство вины не получится.

– Может, получится выпить пива после этого? – Макс коротко глянул в сторону репетиционного зала.

– Все может быть, – глубокомысленно изрек Тёмыч, собираясь с силами, чтобы отправиться на собрание. – Или не может. Без понятия пока.

– Понял, принял.

Шум в студии нарастал: мелодии и разговоры вырывались из классов в коридор, расцветали оттенками смеха и благодарностей. Первая половина дня, забитая занятиями, подходила к концу – впереди три часа перерыва, которые сегодня были выделены на обсуждения и мозговой штурм. Ученики, знавшие Тёмыча, радостно его приветствовали, обнимали, спрашивали что-то о музыке и проектах… Белый шум визуализировался. Тёмыч отвечал, не вдумываясь в вопросы, тут же забывал имена и лица, едва они отступали на шаг. Он выискивал в этой скромной толпе хитринку распахнутых глаз, знакомый замедленный поворот головы, мягкий, но уверенный голос. Варя же его не ждала вовсе. Она резко остановилась, едва услышала смех Тёмыча, замерла настолько, что впору было проверять, дышит ли.

– Жду всех в зале на обсуждение, – разнеслось по студии перезвоном тревожных колоколов, и Варя тут же скрылась из виду в многокомнатном нутре студии.

– Я встречу ребят из клуба. – Алёна неловко похлопала Тёмыча по плечу.

Его замутило от жалости, с которой и она, и другие посвященные в чужую личную жизнь смотрели на него. Хотелось помыться, наорать на Варю и поцеловать ее – такой вот несбалансированный ответ организма.

– Ну что, кто в этот раз забудет включить микрофон на сцене?

Говорят, все комики – глубоко раненные люди, а смех и шутки – защитная реакция. Тёмыч облачался в шутливый тон, словно в броню, сверкал веселым прищуром из-за стекол очков, но среди смеха нет-нет да и проскакивал момент растерянной тишины.

Включиться удалось не сразу: Тёмыч подвисал, выпадал из диалога, собирался ненадолго, чтобы вбросить идею-другую, и снова путался взглядом в ресницах Вари. Она нарочито смотрела в сторону, не улыбалась на его шутки и лишь изредка обращала на него внимание, словно постоянно забывала, что Тёмыч в этой комнате. Видя ее такую – с неестественно прямой спиной, без ямочки на подбородке от улыбки, отгораживающуюся формальным общением, Тёмыч терял весь свой запал, всю яркость мышления и образность идей. Он – старый мотор, который глох посреди важной поездки, ведь его зажигание больше не срабатывало. Спроси кто, к чему они пришли в обсуждениях, о чем договорились, Тёмыч лишь неопределенно мотнул бы головой да отмахнулся, что все четко.

– Я соберу все сегодняшние идеи, перечень документов, что нужно подготовить. – Варя устало ерзала по стулу, разминая затекшую спину. – Алён, с тебя – таблица подготовки со всеми ответственными и сроками. Хочется, чтобы в этот раз все прошло без косяков. Полчаса перерыва на кофе – и возвращаемся в классы.

Перехватить юркнувшую в дверной проем Варю не удалось. Тёмыч пожал руки арт-директору и звукачу клуба, в котором они будут выступать, и решительно направился к кабинету, где столько всего когда-то происходило, что вечера не хватит вспомнить. Дверь не поддалась, но Тёмыч не привык так быстро сдаваться.

– Варя, открой, пожалуйста.

Никакого ответа. Шорохи в кабинете стихли, эмоции – затаились.

– Варя, я знаю, что ты там. Давай поговорим… Варёнка.

Резкий всхлип – Тёмыч расслышал – и снова затишье. Что двигало им больше – боль или злость, – неизвестно, но следующий раз он грохнул по двери куда сильнее.

– Варя, открой!

– Э-э-э, братишка, давай выйдем покурить. – Макс нарисовался буквально из ниоткуда, пятерней размазал длинную челку по лбу, так и не убрав волос с лица.

– Я не уйду, пока она не откроет. – Это уже почти рык. – Варя!

– Тёмыч, остынь! – Макс попытался перехватить его руку, занесенную над несчастной дверью, но Тёмыч с силой его оттолкнул. К общему шуму прибавился глухой удар тощей спины об стену.

– Варя! Открой эту долбаную дверь! Ты должна со мной поговорить! Хватит вести себя как тварь!

– Брат, ты перегибаешь уже! – Макс с напрочь отбитым чувством самосохранения снова оказался за спиной Тёмыча. – Давай ты успокоишься, и тогда вы поговорите там. Ты, блин, пугаешь всех, и Варю в том числе, ну, подуспокойся чуток…