По волчьим следам

– Я не позволю, чтобы меня волокли, как смердящ-щего пс-са на цепи, – Томаш оскалился. – Прос-сто не говори тем, кто ищет.

Меньше слухов. Но этого недостаточно, чтобы сбить охотника со следа.

– С-сегодня я ос-станусь у тебя, – он выдохнул. – Переночую, а завтра… А завтра поговорим о делах.

Интересно, распознал ли Горята ложь? Конечно, Томаш не собирался оставаться надолго – отоспится, затем стащит что-нибудь ценное, но непримечательное и исчезнет. Ему нужно было поспать спокойно хотя бы раз, но теперь, глядя в прищуренные глаза Горяты, Томаш был уверен: посадник хочет его поймать и привести в Звенец. Сам, чтобы выслужиться перед Кажимером. Нет, не будет он тут в безопасности, как не был и в лесу, где каждый шорох отзывался воем Добжи.

Направляясь к детинцу, Томаш думал иначе – надеялся выдохнуть и затаиться в тереме. Как же он ошибался! Что гридни, что Горята – все хотели получить щедрую награду и похвалу Великого князя.

Томаш знал: стоит ему превратиться в человека и рухнуть на лавку, как его тут же схватят, опоят и свяжут. Это было написано на лбу Горяты. Он не мог снять волчью шкуру – оставалось лишь следить за движениями посадника и принюхиваться к каждому куску мяса, проверяя: не посыпали ли сон-травой?..

– Так и будешь глядеть волком? – спросил Горята.

Намёк был ясен. Чутьё вовсю вопило и просило убежать подальше в лес. Томаш опустил нос в миску и в очередной раз поругал свой живот. Тот настолько истосковался по вкусной еде, что требовал запихнуть внутрь всё и сразу, не принюхиваясь и не разжёвывая. Держать лицо получалось с трудом.

– Превращус-сь, – кивнул Томаш, – позже.

– Я велел приготовить дальние покои, – продолжил Горята. – Там тебе никто не помешает.

Ишь, какой заботливый! А ведь он доверял посаднику Хортеца – думал, тот примет его как дорогого гостя и отпустит с миром, но нет. Забыл Томаш про людское естество. Простая жадность толкала Горяту на подлость. Единственное, что удерживало его – волчья шкура. Такого зверя без драки не возьмёшь, а если с дракой, то Кажимер не то, что не даст награды – сам прогонит Горяту восвояси.

– Благодарствую, – отозвался Томаш.

Конечно, он не собирался ночевать в месте, где его в любой миг может схватить стража. Хлев, конюшня на худой конец – хорошая замена. А если чародей подкрадётся, то можно и шум поднять.

Вот только Маржана мешалась под ногами. Томаш не мог ни стать человеком, ни выйти за пределы детинца до глубокой ночи. Придётся девке подождать чуть дольше. Да, обидится, но с кем не бывает?

Он осмотрел Горяту и убедился: не ошибся, посадник и впрямь оказался с гнильцой. А жаль. Хотя Томаш тоже сглупил и теперь вынужден был оставаться в посадском тереме, делая вид, будто никуда не торопится.

2.

– Слышишь? – Чонгар мельком взглянул на Баата и принюхался. Да, чутьё не обманывало: в Хортеце находились двое волчат, серых и крохотных. Один из них – Томаш, а второй… Неужели Войцех? Да нет, вряд ли – в честь княжича наверняка бы устроили праздник. Не похоже.

– Дружок? – предположил Баат. – Или девка из стаи?

– Кто бы он ни был, – нахмурился Чонгар, – ему не совладать с двумя витязями.

Витязями и совсем немного – чародеями. Пережили смуту, переживут и это. Чонгар потрепал Градьку по гриве и задумался. След раздваивался, хоть и шёл в одном направлении – к детинцу. Один волчонок уже прятался за крепкими воротами, другой оставался в посаде. С него и стоило бы начать.

– Надо оставить коней, – цокнул языком Баат.

– У тебя есть тут знакомцы? – обернулся Чонгар.

К счастью, они оба понимали, что придётся бежать и прятаться. Не одному Баату ведь приказали поймать волчонка, а делить награду вместе с другими витязями никто не собирался.

– Придётся завернуть к мыльне, – тот усмехнулся. – Уж не обижайся.

Ах, навий сын, ах, княжеский витязь! Чонгар захохотал. Да уж, от Баата никак не ожидал: где он – и где хортецкие девки с их мыльнями и травяным паром.

– Лишь бы не подвели, – хмыкнул он.

Удивительно, что посадник не спохватился. А может, Чонгар ошибался и старый добрый Горята давно уже приказал запереть волчонка в тереме и не выпускать под страхом смерти. Только как он его такого в столицу-то отправит? Опоит? Это вряд ли – ведуний Горята при себе не держал. По крайней мере, раньше.

Баат свернул с широкой дороги на узкую тропку, где даже один конь мог едва пройти. Градька неодобрительно фыркнул, но выбора не было. Лис вёл их поближе к детинцу, возле которого стояли свежие срубы. Там же, почти у самых стен, находились резные домики – и купеческие, и не только. В одном из них намывались витязи и купцы после долгой работы, славили перед друг другом Перуна и Велеса[27] за выпивкой и расходились на целую седмицу, чтобы хорошо поработать.