По волчьим следам

Что ж, охотники добрались до неё. Только вот ошибочка вышла: деревенская девка – не княжич. Да и превращаться Маржана теперь не сможет – комок волчьего меха забрали. Видимо, решили, что так будет безопаснее. Догадливые, чтоб их.

– Очнулась, девица-краса? – возле порога показался витязь. Поджарый, с залысинами на голове и рыжей бородой. С виду простак простаком, только вот… Алая бусина с золотистыми резами выдавала в нём хорошего чародея. Маржана никогда ещё не видела таких ярких и светлых оберегов, словно сама Мокошь-матушка вырезала.

– Ты не пугайся, – продолжал витязь вкрадчиво-ласковым голосом. – Мы не сделаем с тобой ничего плохого.

Хитрый прищур указывал на обратное. Маржана вжалась в постель и едва слышно спросила:

– Зачем, – она запнулась, – зачем я вам?

– Не ты, девица-краса, – усмехнулся витязь, – а твой дружок.

Маржана хмыкнула. Ага, как же, кинется Томаш её искать, прям выскочит из тёплой постели и побежит к охотникам ради какой-то девки. Отчего-то вспомнился Добжа с его суровостью. Но власть волков распространялась на леса и перелески. «В мире людей – людские законы», или как там говорил Томаш?

– Он не придёт, – упавшим голосом произнесла Маржана.

– А уж об этом позволь судить нам, – из-за плеча рыжебородого выглянул другой витязь – суровый, высокий, смуглый, но сгорбившийся. Она присмотрелась чуть внимательнее и прочла большое горе в его глазах. Цепи угрожающе зазвенели и начали жечь руки так, что Маржана вскрикнула.

– Баат, – второй взглянул на рыжебородого, – проверь оковы, чтобы не вырвалась.

Баат, значит. Неужели прямиком из Подзмейного воеводства? Ясно теперь, откуда у него такой взгляд – то ли лисий, то ли скользкий. Маржана слышала много всякого про Подзмейные земли, но подозревала, что в тех слухах была лишь крупица правды.

– В этом нет нужды, – возразил тот. – Заговорённые цепи никогда не подводят.

– Проверь, – более твёрдо повторил витязь.

Когда Баат приблизился, Маржана задрожала. За ней уже не гнались, но она кожей ощущала опасность, которая исходила от охотника. Витязь, к тому же чародей и с сильным оберегом на шее. С таким ей ни за что не совладать.

Баат осмотрел цепи и запястья, усмехнулся, взглянул на Маржану удивительно мягко и сказал:

– Не пытайся ворожить. Иначе умрёшь. Да и шкурка твоя у Чонгара. Как закончим с волчонком – отдадим.

Очередное враньё. Не отдадут – скорее сожгут в пламени и убьют саму Маржану, чтобы не болтала. О, и зачем она только спелась с волколаками?! Одно горе от этого оборотничества!

Маржана отвернулась, чтобы скрыть появившиеся слёзы. Они жгли кожу и напоминали о слабости. Вроде бы рослая девка, волчица, а на деле – девчонка девчонкой, беззащитная и трусливая. Только теперь она поняла, что могла быстро обернуться и убежать подальше. Охотники её не догнали бы. А всё из-за страха, который тогда сковал душу и заставил её замереть. Обычно так делали кролики, когда на них нападали волки.

– Ну будет тебе, девица-краса, – елейно продолжал Баат. – Не порть слезами лицо.

– Хватит с ней возиться, – послышался голос Чонгара. – Лучше пошли попьём квасу.

– Не тоскуй тут, – витязь подмигнул ей. – И не делай глупостей.

Наконец, они ушли, оставив Маржану наедине. Хорошо хоть не отправили в клетку – обошлись прямо-таки щедро. У неё была мягкая постель и миска с варёной репой на лавке. А ведь последняя очень даже кстати – живот урчал от голода.

Маржана подошла к миске, звеня цепями, и принюхалась. Нет, ничего не подсыпали – вода водой, лишь присоленная немного. Вот ведь как ценят – и еда, и почти хоромы. Наверное, охотники подумали, что она полюбовница Томаша или – ещё смешнее – названная сестра. Иначе бы не обошлись мягко.

– Глупости какие, – обругала саму себя. – И о чём ты только думаешь?!

Надо было есть, а потом подбирать заклятие, ломать цепь раз за разом, пока не получится. А что, если ничего не выйдет?

Страх кольнул Маржану в самое сердце. Она, сцепив зубы, попыталась направить силу в запястья. Жар потёк по коже и обжёг руки. Цепи зазвенели. Не получилось. Может быть, мало?

– Боги-боги-боги, – шептала Маржана, борясь с дикой болью. – Защитите меня, Велес и Мокошь-матушка, не дайте в обиду.

Цепи обожгли кожу до красноты. Тело содрогнулось от очередной волны пламени. Этот огонь словно выводил у неё на сердце слова: «Ты теперь пленница». Он нещадно плавил кожу и выжигал изнутри всякое желание сопротивляться. Маржана ощутила привкус крови во рту и с удивлением осознала, что прокусила губу. Но так даже лучше – эта боль не была такой страшной и жгучей.

Она тихонько заскулила и рухнула на постель, свернувшись в комок. Силы закончились. Маржана не могла ни ворожить, ни шевелить покрасневшими руками лишний раз, и это было хуже, чем быстрая смерть от охотничьего ножа.

2.

– А помнишь, – вкрадчиво заговорил Баат, – сказ про ящера, что затопил целую деревню?

– К чему ты это? – Чонгар уставился в опустевшую кружку и досадливо хмыкнул.