По волчьим следам

«Смотри: другого случая не представится», – нашёптывал внутренний голос. Противный такой, вкрадчивый, желавший побольше чужой крови.

Но Чонгар уже принял решение. Он не хотел, чтобы княжич стал частью небесной стаи и носился вместе с братьями по бескрайним полям, где хватало всякого скота. Разве ж это мука? Томашу не стать ни заложным покойником, ни упырём – его жизнь на той стороне давно уже предрешена. Можно даже позавидовать: не всякий добрый человек знал, что его ждало у Калинового моста.

– Холодно, – жаловалась девка, прижимаясь ко дну телеги.

– Потерпи, краса-девица, до привала, – успокаивал её Баат. – Или, если хочешь, могу согреть сам, а?

Чонгару не надо было оборачиваться, чтобы видеть румянец на щеках волколачки. Тут они всё были одинаковы: что простая девка, что оборотниха. Хотя какая она теперь оборотниха, если шкурка у Баата? Без мехового комка не перекинется. Чонгар надеялся, что внутренний зверь не сожрёт её раньше, чем они доберутся до Звенеца. Великий князь Кажимер наверняка захочет посмотреть на волколачку после того, как отгорюет, получив брата-калеку.

На большаке было пусто. Народ боялся проснувшейся нечисти, да и ырки вдоль полей любили прогуливаться. Но кто нападёт на двух витязей-чародеев? Морок Баата висел в воздухе и не давал приблизиться ни одному чужаку. Иногда кое-где мелькали костры. Торговцы с обозами часто делали привалы неподалёку, чтобы с утра тронуться в путь. От них несло теплом и похлёбкой. Чонгар аж облизнулся. Хорошо бы и им перекусить.

Спустя две лучины после того, как вдалеке пропели первые петухи[30] Баат поднял голову и сказал:

– Пришло время смениться.

Уставший от мрачной дороги Чонгар охотно согласился. Они ненадолго остановили коней. Баат резво запрыгнул вперёд. Телега затряслась с новой силой.

Маржана дремала, рядом с ней спал Томаш. Чонгар на всякий случай прислушался: да, оба дышали ровно и не думали ни обманывать его, ни ворожить. Дремота подкрадывалась и к Чонгару, но прежде чем провалиться в её объятия, он зашептал наговор:

– Зерно от земли, земля от солнца, солнце от тьмы, а во тьме – мои глаза, спят, но глядят, не видят и видят. Да будет так!

Это было не полноценное заклинание – так, ловушка на случай, если вдруг пленники заходят обвести их с Баатом вокруг лап и сбежать. Чары стали последней каплей – Чонгара сморило. Он прижался ко дну телеги и уснул рядом с Маржаной. Хорошо, что Баат не стал возражать. Уж кто-кто, а лис прекрасно понимал, что сонный витязь – всё равно что слепой.

Что-то склизкое подхватило его и закружило в вихре. Чонгар не сразу понял, что находится посреди потопа. Под воду уходило всё – трава, изгороди, землянки, избы. Люди от отчаяния пытались вскарабкаться на крышу. Одни просили пощады, другие проклинали богов, третьи принимали погибель со смирением. Чонгар всмотрелся в лица последних и ощутил неясную близость, словно между ним и этими людьми существовала незримая нить.

– Айнур, – имя матери вырвалось само собой.

– Айнур-р-р… Айнур-р-р, – вторила вода.

Только теперь он понял, что находился в Подзмейном воеводстве. Реки этих земель восстали против гор и пожирали их. А все из-за людей, которые нарушили обещание. Они не отдали змею то, чего он желал, и показали, что с его волей можно не считаться.

Люди не смогли сохранить земли, что им подарили боги. Вода забрала их вместе с жизнями, не оставив ни одного выжившего. Чонгар витал над затопленным воеводством тенью, и ему казалось, будто он тоже захлёбывается, выпуская крохи воздуха.

«Айнур, какую же кашу ты заварила?»

«Айнур, почему ты сбежала?»

«Айнур, мы дали бы твоему Жунго жену не хуже!»

«Айнур! Айнур! Айнур!»