По воле Персеид

– Она завещала мне свой дуплекс, и я уже три года живу здесь с любимым человеком. Пару недель назад к нам, на этаж ниже, переехала жить мамина сестра, но очень скоро она умерла. Я делала ей массаж сердца, но не смогла ее спасти.

Луиза подняла голову, отрывая взгляд от записей.

– Прими мои искренние соболезнования, Фабьена. Так много событий за такое короткое время…

Но я так хорошо развила скорость, что даже не остановилась ответить.

Я взяла в руки жестяную коробочку, которую заранее положила на колени, и поднесла ее к экрану.

– Про эту коробку очень долго никто ничего не знал. Мой брат нашел ее в гараже, еще в детстве, но отец запретил ее открывать. И, когда он погиб, она тоже как сквозь землю провалилась. Мы долго ее искали. А потом новый хозяин, который лично знал тетю, позвонил ей и сказал, что разбирал гараж и наткнулся на эту самую коробочку. Я ее пока не открывала. Ждала, пока мы встретимся. Вы помните записку, которую написал мне отец, перед тем как…

У меня задрожал голос. Я выпрямилась, пытаясь собраться с мужеством и закончить фразу.

– …перед тем, как покончил с собой?

– Да… Ты показывала мне ее в кабинете. Такое невозможно забыть.

Я почувствовала, что Луиза догадалась, чего я теперь боюсь.

– Ты думаешь, там могут лежать другие послания?

Я высморкалась и сделала глоток воды.

– Мне хочется, чтобы было так.

– Чтобы понять, почему он так поступил?

– Да…

Я закрыла глаза, глубоко вдохнула и открыла защелку на коробочке. Луиза не сказала ни слова. Я представила, как она затаила дыхание по ту сторону экрана. Наконец, я приоткрыла один глаз – и с губ моих тут же сорвались слова:

– Черт возьми, папа…

Боец

– А какой марки?

– Marlboro.

Смарт усмехнулся.

– А я вот всегда предпочитал Player’s Light.

– Да хоть бы тебе и подошли, что толку: они там уже рассыпались в труху.

Пока отец был жив, каждый год на двенадцатое июля – день, когда он бросил курить, – мама готовила ему тирамису, чтобы отметить этот его подвиг. Бедная мама. Судя по количеству сигарет в зеленой коробочке и тому, как ревностно отец оберегал ее от Этьена, не было в твоем тирамису никакого смысла – кроме разве того, что мы, дети, всегда с нетерпением ждали двенадцатого июля, желая поскорее им полакомиться.

Николя удивился.

– Как же он запах-то скрывал?

– Ну, скажем так, теперь я поняла, почему от него вечно пахло духами…

Они рассмеялись, а я подумала о Луизе. Когда я показала ей содержимое коробочки, она воздержалась от слов. Она понимала, что мне было грустно, когда я не обнаружила там ответов на свои вопросы – но я сказала, что тем больше буду теперь дорожить его единственным посланием мне. И что я даже хочу теперь сделать на груди татуировку «Заполняй голову цветами», только отраженную зеркально – чтобы видеть ее каждый раз, когда смотрюсь в зеркало.

Под конец разговора мы стали обсуждать дату следующей виртуальной встречи. Я призналась Луизе, что перерыв в две недели для меня непосильно долог, и мы договорились на следующую неделю.

Смарт поднял палец, прищурившись.

– А ты в курсе, что из этого вышла бы классная сцена?

– Сюжет с коробочкой?

– Да.

Я закусила губу, раздумывая.

– Хочешь вставить в сценарий?

– Да.

Я немного подумала – и передо мной развернулась вереница кадров.

– Мы видим героев вокруг костра, они сидят, подняв глаза к небу. Очередь Лорана, и он внимательно всматривается в небосвод, боясь упустить свою звезду. Потому что он устал хранить свой секрет. Дальше – флэшбек. Кухня, все сидят за столом. Жена ставит перед Лораном тарелку с тирамису и поздравляет его с трехлетием победы над никотиновой зависимостью. Дочка прибегает с рисунком, на котором папа в виде супергероя верхом на лошади попирает пачку сигарет. Затем мы видим его во тьме гаража, как он стоит на верхней ступеньке стремянки с зажигалкой в руке и громко бранится, пытаясь нашарить на полке заветную коробочку. Наконец мы понимаем, что звезда его так и не упала. Крупный план: его листок с секретами, про коробочку – в самом низу. Потому что выше записаны другие признания – и они куда тяжелее.

Я говорила горячо, увлеченно. Даже не ожидала, что меня охватит такое вдохновение.

У Смарта, полулежавшего на трех подушках, вдруг заблестели глаза.

– Ты думаешь, у твоего отца были и другие секреты?

– Не знаю… Но если человек годами напролет успешно скрывает от окружающих, что он курильщик, логично ведь сделать вывод, что он в принципе хорошо умеет врать? И потом, это же кино…

Смарт с улыбкой почесал подбородок.

– Запиши это все на обороте сценария, ладно? Вот все, что ты сейчас рассказала.

Я кивнула. Николя, который все это время сидел в кресле-качалке и ел сэндвич, подал голос:

– Ну как, все еще не хочешь мне помочь?

Я понимала, что он обращается ко мне, но в шутку обернулась на открытую дверь.

– Кто, я? Говорю же: я не сценаристка и не писательница.

– Это пока.

Я смутилась и взглянула на свои часы: обед кончился, и сейчас мне как раз надо было идти к Себастьену, чтобы помочь провести дневное занятие.