По воле северных богов (СИ)

Резкий ответ уже был готов слететь с губ Гилфорда, но он сдержал себя, отдавая отчет в том, что действительно зазевался и не работал как должно. Гребцы крепко сжимали отполированные до блеска их собственными ладонями рукояти огромных весел, с мерным скрипом ворочавшихся в уключинах. Бросок от себя, тяжело, с усилием, обратно, и снова, и опять. До самого вечера, когда галера вошла в небольшую пустынную бухточку на ночлег. Был разбит лагерь, и вольнонаемным англичанам тоже разрешили сойти на берег. Однако Хьюго медлил. Дождавшись, когда остроглазый Али уйдет, он поднялся со своего места и, быстро добравшись до Джона, присел рядом с ним.

— Сэр Хьюго, неужели это вы? Святые угодники! Вы тоже в руках у этих бестий?

— Нет, Джон, старина. Я не раб. Просто так сложились дела… Долго рассказывать.

— Тогда бегите отсюда. Бегите не оглядываясь, ибо это настоящие слуги дьявола.

— Не могу, друг мой.

— Ты тоже крестоносец? — вмешался сосед Джона.

— То тебя не касается, сукин сын, — тут же прорычал Эллиот и начал подталкивать Хью в сторону сходней.

— Держись, Джон. Я постараюсь что-нибудь сделать для тебя, но не сейчас. Сейчас я бессилен, — быстро шепнул Хьюго и поспешил прочь.

На него оглядывались. Гилфорд спустился на берег последним и, проигнорировав острый недобрый взгляд Али, зашагал в ту сторону, где устроились англичане. Они занимались костром, а Хью лишь устало опустился в сторонке. Более опытный Питер оказался прав. Несмотря на тряпки, которыми он обмотался, руки болели так, что рыцарю казалось, он не сможет больше прикоснуться к веслу даже под страхом смертной казни, в то же время прекрасно понимая, что завтра же, стиснув зубы, вновь займет свое место и будет работать изо всех сил, хотя бы для того, чтобы огромная галера пусть на самую малость, но быстрее несла его к желанным берегам Северной страны.

Костерок весело затрещал, и англичане, негромко переговариваясь, расселись вокруг него. Хью же, погруженный в себя, остался недвижим, широко распахнутыми немигающими глазами глядя в огонь. Мысли его, особо ни на чем не задерживаясь, перебегали с одного видения на другое, перебирая, словно драгоценные камешки, счастливые моменты недавнего прошлого, потом лоб его нахмурился — воспоминания коснулись болезненного. Внезапно он вздрогнул. Носок тяжелого сапога грубо ткнулся ему в ногу. Глаза Хьюго сузились — перед ним подбоченясь стоял Али.

— Покажи руки, крестоносец.

Хьюго бросил быстрый испытующий взгляд на надсмотрщика. Тот осклабился в ответ, показав крупные неровные зубы.

— От меня трудно что-нибудь скрыть, имей это в виду. Дай руки, говорю!

Чернокожий надсмотрщик осмотрел стертые ладони англичанина, потом, вытащив из-за пазухи какую-то маленькую деревянную шкатулку, пренебрежительно швырнул ее на колени Хьюго.

— На, смажь. А то завтра будешь ни на что не годен.

Гилфорд подобрал шкатулочку и, открыв ее, принялся осторожно втирать мазь в саднящие ладони. От нее жгло, но когда жжение утихло, боль ушла вместе с ним. Али наблюдал за его суровым сосредоточенным лицом.

— Ты знаешь, что один из сыновей Богаэтдина погиб при осаде Аккры? — медленно произнес он.

Хью холодновато взглянул на говорившего.

— Спасибо за мазь, — бросил он, отдавая шкатулку.

— А ты гордец! Что-то ты запоешь, когда шейх узнает, что ты тоже был там, сэ-эр?

— Это будет наше с ним дело, надсмотрщик за рабами.

На черном лице отразился гнев, руки Али невольно сжали рукоять плетки.

— Только посмей сделать это, и ты не задержишься на этом свете, — негромко произнес Хьюго.

Какое-то мгновение Али колебался, но потом, издевательски рассмеявшись, пошел прочь. Уже отойдя на несколько шагов, он обернулся и бросил:

— Посмотрим.

Глава 30

Следующее утро выдалось мрачным. Косой дождь лупил по лицам и согнутым спинам гребцов. Вспенивал серую воду за кормой. Высокие валы вздымали тяжелую галеру, а когда она, словно с обрыва, падала вниз, ощущение было такое, словно все внутренности сейчас выскочат через рот наружу. Струйки бежали по лицу, скатывались за шиворот, заставляя гребцов нервно передергивать плечами и трясти головой, как это делают мокрые собаки. Впрочем, на душе у Хьюго было еще пакостнее. Питер лишь вопросительно поглядывал на него. Наконец Хью не выдержал:

— Кто-то уже выболтал Али, что я был в Палестине.

— Я тебя предупреждал. И что теперь?

— Грозит рассказать шейху…

— Дело дрянь. Али по сравнению с Саидом ангел во плоти, если они, конечно, бывают такими черными, — Питер хмыкнул. — А сам Богаэтдин невинный младенец рядом со своим любовником.

— Любовником?

— Видел мальчишку, сладкого как патока? Эдакий умильный да нежный…

— Да, — сказал Хью, вспомнив подернутые влагой темные очи юноши.

— Внешность обманчива. Умнее и хитрее его не встречал. Поладишь с ним — сам шейх будет лизать тебе пятки. Кстати, я слышал, он на тебя вчера смотрел с большим интересом.

— Я не красотка с приданным! — отрезал Хью, оборачиваясь к Питеру и словно предлагая свое грубоватое горбоносое лицо в качестве доказательства. — Что ему может понадобиться от меня?