По воле северных богов (СИ)

Англичане, сидевшие у костра рядом, отреагировали на развитие событий самым неожиданным образом — внезапно Хью увидел перед собой как минимум дюжину рук, каждая из которых предлагала ему нож. Крестоносец одобрительно хохотнул, не выказав при этом и тени веселости, и, нагнувшись, продемонстрировал товарищам два длинных стилета с обоюдоострыми ромбическими лезвиями — настоящее боевое оружие, которое наверняка ковалось под руку своего обладателя. Это становилось понятно при одном только взгляде на них, однако… Сверкнув в свете костра, ножи снова скрылись в голенищах сапог Хьюго.

— Спасибо, земляки, но все это вряд ли понадобится мне, — прорычал Гилфорд и, перепрыгнув через костерок, разделявший противников, бросился на надсмотрщика.

Али сделал выпад, но его удлиненная кинжалом рука была отбита в сторону, а левый кулак крестоносца с хрустом врезался в и без того плоский нос негроида.

— Давно не получал такого удовольствия, — пробормотал Хью и вновь поманил к себе надсмотрщика. — Иди, твой создатель заждался тебя. Не удивлюсь, если им окажется сам дьявол.

— Не раньше, чем с ним встретишься ты, неверный!

С этими словами Али перехватил свой кинжал и метнул его, но рыцарь был начеку. Рывок в сторону, и лезвие с гудением ушло в темноту.

— Тебе одолжить? — на открытой ладони Хью тускло поблескивал его собственный нож.

Али ответил длинным ругательством и, пригнувшись, двигаясь мягко, словно дикий кот на охоте, двинулся вокруг англичанина. Это было похоже на какой-то мистический танец, но крестоносец, усмехаясь, лишь вновь убрал оружие.

— Тир бы не одобрила меня, — проворчал он, — но так намного интереснее. Уж больно руки на тебя чешутся, сволочь.

Они сцепились, нанося сокрушительные удары, которые заставляли невольно ахать зрителей. Вокруг дерущихся мгновенно образовался круг, но никто — ни англичане, ни стража Саида не спешили вмешиваться. Противников предоставили самим себе… Впрочем, борьба оказалась недолгой. Али был силен, как бык, но умение и хладнокровие Хью оказались решающими. Не прошло и пятнадцати минут, как надсмотрщик оставил сопротивление, безвольно обмякнув в мощных руках крестоносца.

Краем глаза Хьюго заметил, что среди зрителей появился шейх в сопровождении слуг и своего юного любовника. Ярость, проснувшаяся в крестоносце, все еще неукротимо клокотала в груди. Рыцарь вперил бешеный взгляд в хозяина и, внезапно встав на ноги, рывком поднял следом за собой похожее на тряпичную куклу тело Али.

— Отпусти его, и я забуду обо всем, что здесь произошло, — ничто не дрогнуло в лице шейха, только в глазах, почти полностью прикрытых тяжелыми веками, Хью уловил отсвет какого-то сильного чувства.

После, обдумывая все эти события, рыцарь мог бы поклясться, что это была похоть…

— Ваш слуга оскорбил меня, господин посол. Смертельно оскорбил.

— Я обещаю, что этого больше не повторится.

— Моя честь не продается. Кровь — единственная плата, которую я могу принять.

На мгновение лицо Хьюго сделалось каким-то отрешенным, мышцы рук напряглись, что-то хрустнуло, и тело Али с неестественно вывернутой шеей упало к ногам англичанина. Он отступил от него и замер, высокомерно вскинув голову. Гибкая фигурка юноши скользнула к распростертому на песке чернокожему гиганту.

— Мертв, — прозвучал его негромкий мелодичный голос, подтверждая то, что было и так очевидно всем.

Мальчик поднялся, небрежно отряхнул колено, которым становился на песок, потом обернулся, и Хью опять встретился с темными глазами паренька. Этот почти влюбленный, восторженный взгляд заставил рыцаря вздрогнуть. Он испытал острое желание отвернуться, но сдержался и продолжал смотреть юноше в лицо. Мгновенная, едва заметная улыбка мелькнула в глубине темных очей и, грациозно переступив через мертвое тело, юноша направился к своему господину. Нежно прильнув к плечу Саида, он что-то горячо зашептал ему в ухо. Тот слушал, и жесткие складки постепенно разглаживались на его лице.

— Поединок был честным, — наконец невозмутимо проговорил шейх. — Али своей жизнью искупил нанесенное оскорбление. Не будем больше возвращаться к этому.

Саид Богаэтдин развернулся и ушел в свой шатер, а Хью внезапно почувствовал, что ноги не держат его. Он доплелся до своего плаща, расстеленного на песке, и почти рухнул на него, слабой улыбкой отвечая на приглушенные поздравления, которыми его осыпали гребцы-англичане.

Утром Гилфорд вновь занял свое место у весла. Стражники шейха по-прежнему не беспокоили его, зато рабы смотрели с испугом и уважением.

— Кто ты такой, парень? — вздернув брови, немедленно поинтересовался Питер.

— То есть? — не понял Хьюго, утомленный беспокойной ночью — он все время ждал нападения и до самого утра не позволял себе заснуть.

— Не каждый сможет убить голыми руками такого лося, каким был Али. И при этом выйти сухим из воды. Ты, часом, не из легендарной свиты Ричарда Львиное Сердце, которую он увел за собой в Палестину?

— Если я скажу, что да, ты мне поверишь?

— Ну нет! — рассмеялся Питер.

— Тогда и не спрашивай ни о чем.

— Говорят, за тебя хлопотал мальчишка…

— Оставь!

— Да ты, никак, покраснел!