По воле судьбы. Без права на спасение

Как только Натан и Синдариец скрылись в шатре, Бернард всё внимание переключил на приближающихся Пустых. Сотни тварей заполняли равнину. Они, словно ведомые единой волей стремились к людям, их крики становились всё громче, и вот уже в общей массе кишащих чудищ, можно было разглядеть отдельные белёсые тела. Взрывы прогремели внезапно, разогнав темноту, огонь взметнулся к небу сопровождаемый громким звуком, на секунду заглушившим противные крики. Редфорд оторвался от этого зрелища, когда на периферии зрения, сверкнула яркая жёлтая вспышка, а через миг ещё одна. Командир выругался, а за тем увидел, как из медицинского шатра выскочили двое синдарийцев. Один из них нёс на руках бесчувственную девку. Они успели пробежать лишь несколько ярдов, когда что-то, со скоростью пущенной стрелы, вылетело из того-же шатра им вдогонку. От удара в спину оба грохнулись и растянулись на земле. Даже в темноте, Бернард мог разглядеть куски белой материи, на том, что сбило синдарийцев с ног. Поэтому он схватил арбалет и поспешил вниз, оставив бремя командования на Витраса и Петро, которые находились вместе с ним.

Когда он подбежал к волшебнику, тот был ещё жив. Его ряса почти вся покраснела и намокла от крови. Натан являл собой кошмарное зрелище. Глубокие раны, огромные и рваные, как от когтей, кровоточили, а сам чародей давился кровью. Она заливала его истерзанное лицо, и глядя на всё это, было непонятно, как человек был ещё жив и в сознании.

— Грёбанное дерьмо. — выругался Рэдфорд, но его яростный крик потонул в общем шуме.

Натан, неожиданно схватил Бернарда за куртку и попытался притянуть к себе. Его шёпот было сложно разобрать, и командир лагеря услышал лишь несколько слов:

— Книга… не колдун… проклятая книга… уничтожь…

Из горла вырвался воздух, и волшебник обмяк, отпустив куртку.

— Что там случилось! — требовательно спросил Рэдфорд у синдарийцев.

Те уже поднялись и отстёгивали чакры от пояса.

— Хрен его знает. — ответил великан, не отрывая взгляда от шатра. — Тот парень, что был там… с ним что-то произошло…

Больше он ничего не успел сказать. Сквозь общий гам, что доносился от укреплений Бернард отчётливо расслышал, гулкое, утробное рычание, раздающееся из шатра. Он выругался себе под нос и нацелил арбалет на полог.

— Останься с ней, парень. — услышал он голос великана, прежде чем, что-то чёрное выскочило из шатра и ринулось на Рэдфорда. Он успел выстрелить, но похоже не попал, потому что тварь совсем не замедлилась, и всё, что Бернард успел — это кинуть свой арбалет на встречу существу и отпрыгнуть в сторону. Он так и не понял, как так вышло, что плечо обожгло болью, а его самого развернуло в воздухе.

Новый рык раздался совсем рядом. охотник успел поднять голову, чтобы посмотреть на тварь с которой не смог совладать волшебник. Наплечник из шкуры Главоглота она, играючи, разодрала своими огромными когтями, а теперь готовилась нанести новый удар. Командир успел заметить маленькие фасетчатые глаза на антрацитовой чешуйчатой морде и пасть с раздвоенной нижней челюстью, усеянную страшными зубами. Чудовище не успело ударить, чакра врезалась в его голову, но не впилась в череп, а отлетела, будто от каменной стены. От удара голова дёрнулась, и тело слегка повело, но не более.

Только то, что существо переключилось на новых врагов, спасло командира от скорой гибели. Оно, рыкнув ещё разок, рванулась к новой угрозе в виде великана, который отбросил чакру и схватил пику со стойки для оружия, что так удобно находилась рядом.

Бернард быстро поднялся и успел увидеть, как великан ударил тварь прямо в грудь, но не пробил кожу. Наконечник чиркнул, словно о камень. Ударом руки, чудовище обломало древко. Великан не на секунду не растерялся и прежде, чем монстр нанёс удар, перехватил оружие, а затем уклонился от стремительной, но предсказуемой атаки и со всей силы саданул чудище по ногам. Удар вышел сильный, он заставил противника упасть на спину… И с ним начало твориться, что-то странное.

Существо не попыталось подняться, точнее попыталось, но у него ничего не вышло. Тварь больше не стремилась нападать на людей, вместо этого, её тело било мелкой дрожью, а из страшной пасти, доносилось отрывистое бульканье вместо рычания.