По волнам жизни. Том 1

Наслышались мы о том, что разные цари и короли, когда между собою поссорятся, посылают войной, один против другого, свои войска. Ибо иначе, как для войны, войска не посылаются.

Теперь вы высылаете войско против нас. Мы вас за это благодарим, потому что понимаем, как высоко вы нас оцениваете и ставите…

Что же, увеличивайте нашу славу! Поставьте по батальону в каждое селение, поставьте артиллерию на перекрестках дорог! От этого слава наша будет расти, и она распространится по всем базарам, городам и странам. И пусть она покроет собою славу других богатырей и героев, как свет восходящего солнца покрывает свет ночных звезд!

Но знайте, что ко всем этим мерам вашим мы относимся с полным спокойствием, потому что верим, что все находится в воле Аллаха! Без его воли ни один волос не упадет с бород наших, какую бы армию против нас вы ни выставляли.

В бой с вами мы пойдем с радостью, как жених спешит на брачный пир к невесте. Ибо день свадьбы и день смерти равны! Да будет воля Аллаха!»

Экзекуция, однако, сильно тяготила Ковахчель и под конец дала свои результаты. Один из ковахчельцев пробрался в туманный вечер к начальнику участка Измайлову:

— Сейчас шайка укрывается в одинокой горной сакле…

Он рассказал, где она и как лучше к ней пробраться.

Спешно начались скрытые от постороннего глаза боевые приготовления. Около полуночи отряд полицейской стражи, под начальством подпоручика милиции Измайлова, выступил. К отряду присоединилось несколько горцев, имевших свои личные счеты мести с этой шайкой.

Из селения выезжали разными улицами, в одиночку и попарно. Боялись, чтобы кто-нибудь из жителей не обнаружил приготовлений и не предупредил разбойников. Собрались вместе только в условленном месте, вдалеке от селения.

Долго шли в гору, растянувшись по узкой лесной тропе. Облака густого тумана клубились в горах, и всадники с трудом различали соседнего. Перекликаться было опасно.

Наконец проводник-горец остановил Измайлова:

— Уже близко… Услышат коней!

Спешились, стали пробираться между кустами дубняка, можжевельника и лесных орехов.

Смутно светало. Вдали обрисовывалась полянка с одинокой саклей.

Вдруг раздался лай собаки. На опушке приподнялась фигура, в черкеске, сторожевого. С винтовкой в руках направился он к деревьям и вдруг увидел в предрассветных сумерках людей в черкесках, с оранжевыми погонами полиции.

Он вскинул ружье, но мгновенно раздались выстрелы, и тело разбойника уже распростерлось на мокрой траве.

Началась оживленная перестрелка — из‐за деревьев, кустов и случайных прикрытий. Полянка была окружена, и разбойники, отстреливавшиеся вне сакли, один за другим были перебиты. Но лежали на траве и жертвы со стороны стражи.

Измайлов укрывался за толстым дубом, предоставив руководить боем вахмистру.

Перестрелка длилась уже несколько часов. В живых оставались только глава шайки и Имам-мирза. Оба заперлись в сакле и оттуда отстреливались. Подступиться возможности не было, смельчаки расплатились за попытку.

Наконец, двум горцам удалось, обманув бдительность разбойников, пробраться по траве сзади сакли и взобраться на крышу. Проломали ее и в проделанное отверстие застрелили обоих разбойников.

Дали знать о конце Измайлову.

В официальном сообщении Романовского наместнику сообщалось, конечно — по докладу Измайлова, что два укрывшиеся разбойника отчаянно защищались и никого к сакле не подпускали. Но герой — подпоручик Измайлов, выбив ногой дверь, мужественно ворвался в саклю и лично застрелил, одного за другим, атамана шайки и Имам-мирзу.

Измайлов получил за геройство следующий чин. Моя ревизия установила иную картину.

14. Еще мозаика

К тебе, Кавказ, к твоим сединам,

К твоим суровым крутизнам,

К твоим ущельям и долинам,

К твоим потокам и рекам,

Из края льдов — на юг желанный,

В тепло и свет — из мглы сырой

Я, как к земле обетованной,

Спешил усталый и больной.

Я слышал шум волны нагорной,

Я плачу Терека внимал,

Дарьял, нахмуренный и черный,

Я жадным взором измерял,

И сквозь глухие завыванья

Грозы — волшебницы седой —

Звенел мне, полный обаянья,

Тамары голос молодой…[617]

С. Я. Надсон

Еще ревизии

К председателю Совета министров поступила в 1909 году жалоба на незаконные действия полиции в Елисаветполе.

Наместника в Тифлисе — это было летом — тогда не было, а заменявший его генерал Н. П. Шатилов командировал меня — обревизовать полицию[618]. Для такой цели командировать вице-директора являлось сильной мерой, но Шатилов в таких тонкостях не разбирался.

Взявши с собою опять постоянного помощника по ревизии Д. Д. Стрелкова и переводчика нашей канцелярии М. А. Векилова, приехал.