По волнам жизни. Том 1

Неудивительно, что питьевая вода из таких хаузов служит источником разных заболеваний. Одно из них бывает, когда в организм попадает зародыш ришты[275]. Тогда под кожей развивается длинный, в несколько десятков сантиметров, нитевидный червь, который вызывает очень болезненные ощущения. Впрочем, туземным «лекарям» иногда удается весьма ловко избавить больного от ришты. Они пользуются тем, что из чирея выступает конец ришты. Захватив его щепочкой, «доктор» весьма медленно и постепенно извлекает червя, накручивая его на щепочку. При неудаче этой операции — разрыве навертываемого червя — происходит заражение раны, часто смертоносное.

Море плоских крыш над саклями разнообразится невысокими минаретами мечетей, также глинобитными, серыми. Только изредка попадаются в Ташкенте мечети покрупнее. Издали или с высоты это царство глины разнообразится зеленью садиков.

Грязь на улицах — страшная. Шоссирована только главная улица. Остальные, при глинистой почве, обращаются осенью и весною в густой кисель, а в теплое время покрываются подушкой пыли.

Удивительно, как это сарты умудряются проходить по своим уличкам при такой грязи. Ходят они в высоких мягких сапогах, на которые надевают кожаные калоши, на каблуках, без задков. Калоши вдеваются на ногу, как туфли. Сарты оставляют эти калоши, входя в дом, в прихожей или на крыльце.

Обычный экипаж в старом Ташкенте — арба с высокими колесами. Но сарты всех возрастов, до самых старых бабаев, ездят верхом. Однако сартянок на лошади никогда не попадалось, в противоположность киргизкам, которые постоянно гарцуют по-мужски верхом, с открытыми лицами.

Центральное место старого Ташкента — его базар. Он охватывает, кроме площади, несколько ближайших переулков. Базар — открытый, но часть его, на некоторой высоте над домами, прикрыта навесом, защищающим толпу при непогоде.

Жизнь на базаре бьет ключом. Здесь — все необходимое для туземца. Много покупалось здесь и русскими — частью съестные продукты, частью азиатские вещи. Все это бывало здесь дешевле, чем в русской части города.

На порогах лавчонок сидят на корточках торговцы в халатах, в тюбетейках или чалмах, и сидят спокойно, терпеливо, бесстрастно — иногда часами, пока к ним не зайдет покупатель.

Или соберутся вместе несколько купцов. Сидят, покуривая кальян, и молчат в созерцательном настроении, только изредка обмениваясь незначительными словами.

Любимое, однако, место для сидения сартов — это их чайхана. В таких чайных обязательно устраивается навес над открытой террасой, а внутри — диванчики.

На террасах восседают на корточках сарты. Чайханчи (владелец чайханы) или его малайки подают гостям чай в чашках без блюдечек: сарты держат чашки снизу концами пальцев. Потребляют они чай в громадном количестве. Этим делом занимаются часами, сидя со внешним невозмутимым спокойствием, как будто ничем не интересуясь; на самом деле зорко следят за происходящим на улице.

Здесь же, в чайханах, или в особых шашлычных, можно получать шашлык. Кусочки баранины мелко режутся, нанизываются по дюжине на тонкие металлические заостренные палочки-вертела и жарятся на углях. На этих же вертелах шашлык и подается гостю.

Наиболее, однако, излюблен сартами их палау — рисовый плов, приготовляемый на бараньем сале в котлах, но так, что рис остается рассыпчатым. К рису добавляются куски баранины, морковь, изюм, лук и сушеные абрикосы — урюк. Прибавляется еще перец и получается действительно вкусное блюдо.

Сарты любят и свои пельмени, приготовляемые из баранины с большим количеством бараньего сала.

Летом же их любимым блюдом являются дыни, притом обыкновенно большие, длинные, так называемые арбакешные дыни. Они велики, дешевы, но мало вкусны — не сочны; напоминают огурец, только что сладки.

Часто, бывало, видишь летом обед простолюдина-сарта, чернорабочего — мардакера или арбакеша: одна или две сартовские лепешки и большой кусок дыни; этот неприхотливый обед запивается грязной водой из мимо текущего арыка.

В зимнее время — а холода здесь доходят до 30 градусов мороза (по Ц[ельсию]) — бедные сарты сильно мерзнут. Печей в саклях у них нет, а устраивается подобие жаровни — мангал. Железное ведро на маленьких ножках заполняется горячими углями, закутывается одеялом. Под это одеяло сарты протягивают руки и ноги; спина же остается на холоду.

В теплое время года сарты очень любят посещать свои чайханы, устраиваемые в садах.

В сапфирной мгле мне Чай-ханэ видна.
Фонарь горит, зовя призывом алым,
За ним другой… Как грузным опахалом,
Пахнула страстью древнею страна.

Задел халат меня в проходе тесном…

Куда иду я в городе безвестном?
Я чую дых и запах душных губ.

Меня влекут посулами дурманов

Глухие стоны томных барабанов
И хрипы напрягающихся труб[276].