По волнам жизни. Том 2

Штат канцелярии был пополнен из того же ЦУПВОСО, по избранию Канищева, С. П. Чернецкой и З. С. Свигузовой. Заведовать хозяйством и библиотекой была привлечена Л. А. Комарова, а библиотекаршей С. С. Добролюбова.

Между прочим, все наши отчетности проходили через Рабкрин — Рабоче-крестьянскую инспекцию. Мы с этой ревизией обошлись очень просто: того инспектора, который ревизовал нашу отчетность, я принял на службу на вечерние часы. Очень милый, безобидный старик, бывший чиновник, был доволен оплачиваемой ему синекурой как дополнительным заработком. Конечно, наша отчетность проходила после этого в Рабкрине без сучка и задоринки.

Позже, по просьбе Канищева, в состав канцелярских служащих приняли и жену.

Начали мы с Канищевым хлопотать о составлении имущества. Тогда советским учреждениям выдавались бесплатно соответственными органами канцелярские принадлежности. Канищев, умевший заговаривать зубы, много чего понанес нам.

Нашел он в одном из таких учреждений арифмометр — тогда это было большой редкостью.

— Этот арифмометр нам до крайности необходим. Дайте его нам!

— Для чего? Что вы с ним делать будете?

— А мы целыми днями вычисляем веса граммо-молекул!

Советские служащие переглянулись, ошеломленные непонятным словом.

— Да, если так, вам действительно нужен арифмометр. Получайте!

Пока Канищев не охладел и не разленился — это с ним позже произошло, — он бывал очень полезен.

В то время советская власть стала предоставлять в распоряжение разных учреждений вагоны, конечно, бесплатно. Решил обзавестись вагоном и я.

Посылаю хлопотать М. Н. Канищева. После долгого хождения по разным учреждениям и длинных разговоров — на это у меня ни терпения, ни нервов не хватило бы — он добился ордера на предоставление нам в постоянное распоряжение вагона. Приходит с ордером в Комиссариат путей сообщения:

— Хорошо, вагон вам мы дадим, но только теплушку.

— Теплушку мы не возьмем! Дайте нам вагон второго класса.

— Ну, уж извините! Вот чего захотели! Академия наук снаряжала свою экспедицию, так и то мы ей дали только теплушку. А она — учреждение общегосударственного значения.

— Да я не говорю, что Астрофизическая обсерватория — учреждение государственного значения.

— Вот видите…

— Потому что она выше! Она — учреждение международного значения!

— Как это так?

— Очень просто! К нам приезжают знаменитые ученые из‐за границы. Уже приехали и ждут, чтобы отправиться с нами в экспедицию — из Италии Секки и из Германии Фогель. Вскоре подъедет из Америки знаменитый Пиккеринг… Как же это мы повезем таких ученых в теплушке, точно скот… Срам на всю республику!

Дело происходило в 1921 году, а Секки умер в 1878‐м, Фогель — в 1907‐м и Пиккеринг — в 1919 годах. Бывший с Канищевым его сослуживец дернул М. Н. за рукав:

— Ты еще не скажи, что Ньютона с собой повезешь!

На товарищей из Комиссариата путей сообщения заявление это произвело впечатление.

— Действительно, таких ученых неловко везти в теплушке… Выдать ордер на вагон второго класса.

Мы получили в свое учреждение прекрасный вагон второго класса, вместе с проводником. Последнего я зачислил у себя на должность сотрудника для поручений.

Вагоном мы пользовались несколько месяцев и ездили в нем. Потом правительство поотбирало обратно у всех учреждений вагоны.

Мы обзавелись и своей квартирой для организационного комитета — в том же доме в Трубниковском переулке, № 26, где жил и я.

Научный персонал

Самым трудным был, разумеется, вопрос о подборе научного персонала, и это тем более, что в ту пору все научные учреждения жаловались на отсутствие у них пополнения молодыми силами. Вызывалось же это по преимуществу слишком скудными материальными условиями научной работы, которые могли удовлетворять только научных аскетов.

Поэтому я и хотел подготовлять своих молодых специалистов, обставляя их возможно хорошо материально.

Как раз последнее вызвало просьбу о переходе к нам Сергея Владимировича Орлова, бывшего в ту пору профессором астрономии Пермского университета и даже деканом на факультете. Что-то Орлова там, однако, не удовлетворяло, и он перешел на скромный пост сотрудника нашей обсерватории. Я знал С. В. как узкого специалиста по кометам и ставил ему условием расширение своей специальности и в области астрономии, и в области физики. Орлов это мне обещал, но обещание не исполнил. Судьба же впоследствии сложилась так, что Орлов если и не погубил Астрофизическую обсерваторию, то, во всяком случае, проявил преступную бездеятельность в деле ее сохранения.

Орлов упросил меня взять в состав обсерватории и молодого доцента по математике Б. М. Щиголева. С астрономией Щиголев был мало знаком, но я надеялся эту сторону исправить, а участие математика у нас представлялось полезным. Это были первые ласточки по научному сотрудничеству.