По замкнутому кругу

И плевать, что на улице мороз! А ему стоило бы помнить, только же с больничного выписался… Данилу жарко так, что впору куртку рвануть на груди, сбросить на стылую, замёрзшую землю, и Дану к себе еще ближе, плотнее, кожа к коже, чувствуя, как бухает его… ее сердце… Не разобрать, где чье, один ритм!

Где он взял силы, чтоб выдохнуть, отпустить ее? Ответа на этот вопрос Данил не знал тоже. Но как-то сумел отстраниться на несколько сантиметров, прижавшись щекой к ее виску.

Дана дышала так тяжело, будто на их стадионе у школы только что нормативы по бегу сдавала. Судя по румянцу на щеках, и она про мороз не вспоминала. И продолжала их руки сплетенными держать.

А Данила это так тронуло! Такой важной для него эта девчонка внезапно стала! Как никогда… Никто…

— Я завтра утром тебя тоже тут встречу, — прошептал, сдувая ее волосы своим жадным дыханием. На шапки рукой махнули и он, и она.

— Тебе же из-за этого раньше выходить из дому приходится, — не отодвинувшись ни на йоту, тихо-тихо выдохнула Дана. — А тут идти близко, встретимся все равно рано…

— Я тебя утром тут встречу, красавица, — покачав головой, отмахнулся от ее разумных же доводов. — Мне и уходить не хочется сейчас, до уроков, кажется, не дотерплю, — честно признался в том, как трясет его по ней.

Дана еще жарче румянцем запылала.

— Мне пора, — будто извиняясь, вздохнула она тяжко, — репетитор через час придет… — и ощущалось в голосе девушки, что тоже тут весь вечер и всю ночь простоять готова, с ним рядом.

— Иди… — не хотел ее проморозить, еще Дане заболеть не хватало. Но и самому отойти — выше его сил, так руку и не отпускает. На ее усмотрение оставляет.

Жаль, Дана все же ответственной и правильной оказалась. Коротко прижалась к его обветренным губам, и пошла к калитке, неохотно позволив их руками упасть, расцепив замок пальцев.

— До завтра, Дан, — уже открыв дверь, посмотрела на него этим новым, искрящимся восторгом взглядом. — Не промерзай, только выздоровел же!

— До утра, красавица, — усмехнулся во все лицо он, легкомысленно отмахнувшись. — Молния дважды в одно место не попадает! — подмигнул.

Дождался, пока она закроет калитку, развернулся и побрел до дому, ощущая в голове странный шум. Будто пива на жаре бахнул, все плывет, ни на чем, кроме мыслей о Дане, сосредоточиться не может.

Чем она его так сразила? Какими чарами припаяла, что на безумства готов? Все друзья вон осторожно намекают, что ничего толкового не выйдет, не того поля ягоду захотел в свои руки получить, хоть и по нраву им характер Даны пришелся. Да и сама красавица, чего там! Но ведь, действительно, совершенно разные… А от него все адекватные доводы, как горохом об стенку, от разума отлетают…

Понял, что вообще вокруг не замечает мира, когда встряхнулся от резкого звука автомобильного гудка! Блин! Задумался так, что на проезжую часть выперся, не заметив… Надо бы собраться, мысли в кучу сгрести…

Быстро дорогу перебежал.

Но тут же снова вспомнил, как целовал эти горячие сладкие губы… и про остальное забыл, подальше пока послав! Не хотелось о неприятном думать!

Реальность Даны изменилась. Все стало совершенно другим, неизведанным ранее, неиспробованным еще, чарующим. Весь мир, кажется, на Даниле клином сошелся! Все сейчас, так или иначе, с ним для нее было связанно: неразлучными ходили, считай, только на ночь и расставаясь… И да, в глубине души она не могла не признать, что и ночью невыносимо сильно хотелось оставаться рядом…

Да и снился ей Данил едва не постоянно!.. Что не облегчало для Даны накала, который все тело и душу колотил ежесекундно!

Жаль, у него своего мобильного телефона не было… Хотя и так на домашних «висели» по вечерам. И не сказать, что о продуктивном болтали чем-то, вроде за день все переговорят, что еще обсуждать?! А разорвать звонок ни он, ни она не желали…

Данил звал ее гулять после уроков и на выходных, и Дана искала способы, изворачиваясь между уроками и дополнительными занятиями, любую лазейку находила, училась ночами, лишь бы с ним на свидание пойти.

Они ездили на набережную, гуляли по историческим и культурным памяткам, прячась в музеях от холода зимы. Парень постоянно ее куда-то тянул, хотя, казалось, сам и не особо с интересом осматривал эти выставки. Но и Дане сейчас не панорамы или картинные галереи больше всего интересны были (ну и видела она уже большую часть, мать за ее просвещением следила), а возможность с Данилом ходить рука в руке… Мало что воспринимала настолько ярко и остро, как крепкий захват его горячих и словно претендующих на нее пальцев вокруг трепещущей ладони Даны.

Или поцелуи… Вот, где она точно теряла всякую хлипкую связь с реальностью, как проваливаясь в незнакомое еще и глобально покоряющее чувственное марево, будоражащее ее тело.