По замкнутому кругу

Вокруг них грохотала музыка, официальная часть с поздравлением и вручением документов была окончена, и теперь учителя, ученики и их родственники разбились на группки, переговариваясь, радуясь, упиваясь какой-то горько-эйфоричной, уже немного пропитанной ностальгией, атмосферой последнего вечера в стенах школы. Неофициальную часть тоже планировали праздновать здесь же: у большей части выпускников просто не было денег на ресторан или кафе, вот и решили еще в середине года отмечать все в школьной столовой. Распространенная у них практика, здесь мало училось состоятельных. Родительский комитет даже алкоголь закупил, первая «взрослая» ночь как-никак, так что сейчас все уже предвкушали официальное право «законно» оторваться. Родители должны были вот-вот покинуть школу, оставив выпускников праздновать, под относительным контролем и присмотром преподавателей.

Но Данила вовсе не от этого трясло. Собственно, он даже не знал, останется ли на праздник с друзьями. Как и сомневался, что туда потом пойдет Дана… без него.

— Я так соскучилась сегодня! — будто не видя, в каком аду Данил внутренне сгорает, Дана переложила все в одну руку и так просто, естественно, их пальцы переплела. Привыкли, это родным и простым жестом обоим казалось. — Дождаться вечера не могла!

А он вцепился в ее теплую ладонь, точно утопающий.

Засунул аттестат в карман, неловко передернул плечами, пытаясь пиджак поправить.

— И я скучал, красавица… — вероятно, в этот раз что-то его выдало.

Дана словно насторожилась, нахмурилась, посмотрев на Данила с вопросом. Он почувствовал, как дрогнули ее пальцы.

— Так что ты решил, идем на праздник? — уже напряженно спросила девушка, и сама как-то нервно поведя плечами.

Чувствовала. Все ощущала в нем, не иначе… И от этого Данилу только горше.

— Нет, Дана. Не пойдем. Я не пойду… И тебе… не стоит, моя красавица, — голос ломался от понимания, что последние секунды из его рук утекают.

— Хорошо. А куда пойдем? — и она это ощутила, кажется.

Даже если не поняла еще до конца, осознала, что ничего хорошего не таится за решением Данила. С какой-то дрожью ресниц, сомнением в голосе.

— Никуда, Дана. Мы никуда не пойдем вместе, — у него голос стал каким-то хриплым, грубым, крошащимся, от всего того, что Данил пытался спрятать и подавить, а оно наружу рвалось, к ней тянулось!

— Ты о чем, Данил? — ее голос упал до шепота, который было почти не слышно за музыкой.