По желанию дамы

– Вот именно! Не буду с тобой спорить и не скажу, что нам нужно идти дальше или расспрашивать подробнее. Судя по тому, что враги выследили нас, мы напали на след. Более того, мы можем доказать: то, что здесь происходит, очень серьезно. Люди не просто сбежали – их похитили! – Эдвина тяжело вздохнула. Потом она остановилась и в упор посмотрела на мужа: – Согласна, нам нужно как можно скорее доставить сведения в Лондон. Но достаточно ли надежны наши сведения? Сумеют ли Волверстоун и Мелвилл приступить к действиям и изменить ситуацию? И что нужно сделать – просто вернуть похищенных или…

Деклан хотел ответить, но Эдвина взмахнула рукой и продолжала:

– Подумай обо всем, что мы узнали. Оказалось, что за последние несколько месяцев во Фритауне при странных обстоятельствах пропало довольно много людей. Они не ушли сами. Их похитили. Вместе с тем, ничто не указывает на то, что пропавшие погибли, – скорее всего, они живы, но их где-то держат. Нам стало известно, что все пропавшие взрослые посещали проповеди Ундото, что, впрочем, может оказаться и простым совпадением. Разумеется, именно так ответит губернатор Холбрук, если представить его вниманию странные факты. Единственное подтверждение того, что Ундото как-то замешан в происходящем, – слова жрицы вуду, что он якшается с работорговцами. Возможно, для Волверстоуна этого будет достаточно, а вот Мелвилл и другие крупные политики потребуют более веских доказательств… – Она перевела дух и продолжала: – Что у нас останется, если показания жрицы не примут в расчет – а именно так, скорее всего, и произойдет? Нам с тобой достоверно удалось установить только одно: что пропадают не только мужчины, но и молодые женщины и дети. Однако нет признаков того, что кто-либо из них умер. У нас больше нет зацепок, которые указывали бы на то, куда они могли пойти, кто мог их похитить или даже каким образом их похитили – одним словом, никаких следов. Мы даже не можем доказать, что они в беде, что им грозит опасность… а то, что они, скорее всего, живы, скорее уменьшит желание их разыскивать!

Хотя Деклану больше всего хотелось поддержать ее, он сказал:

– Насколько я понимаю, в Лондоне больше всего боятся, что происходящее во Фритауне окажется чем-то вроде дела «Черной кобры». Волверстоун понимает: единственный способ справиться с подобной угрозой заключается в прямых, решительных и немедленных действиях. Однако политики предпочитают выжидать – или парализованы страхом. А Волверстоун сейчас уже не в том положении, когда может игнорировать мнение начальства и действовать на свой страх и риск. Хотя вызвал меня он, приказ исходил от Мелвилла.

– Вот именно! – Не в силах усидеть на месте, Эдвина вскочила и снова принялась расхаживать по комнате. Потом она остановилась и круто развернулась к нему: – Больше всего я боюсь, что мы примчимся на родину с новостями, а Мелвилл и ему подобные решат, что дело темное, трудное, будут устраивать бесконечные совещания – и в конце концов так ничего и не сделают. Они нам не поверят, они нас не поймут и, что самое важное, ничего не предпримут!

Эдвина долго смотрела мужу в глаза; он заметил, что она крайне взволнована, и понял, что ею движет не просто склонность к авантюризму и капризам. Когда она снова заговорила, голос ее окреп, и выражалась она весьма убедительно.

– Насколько я помню, тебя послали выяснить, что случилось с четырьмя пропавшими мужчинами. Меня же больше заботят пропавшие девушки и дети! Буквально милостью Божией я не очутилась на месте этих девушек. Если бы Джулиан не пожертвовал собой ради всех нас, возможно, мне пришлось бы искать здесь места гувернантки или компаньонки! Представь, что одной из похищенных стала бы я!

Перед его глазами забрезжил свет. Эдвина следовала принципу noblesse oblige, «положение обязывает» и чувствовала себя в долгу перед похищенными девушками.

Он решил не спорить с ней; в конце концов, все, что она говорила, было правдой.

Эдвина глубоко вздохнула и, не сводя с него взгляда, сказала:

– Если я не сделаю все от меня зависящее, чтобы похищенных нашли, освободили и вернули им будущее… они всю жизнь будут являться мне в страшных снах… – По-прежнему глядя на него, она понизила голос: – Нам повезло… и мы должны довести дело до конца. На нас лежит большая ответственность!

Да, она определенно руководствовалась принципом noblesse oblige, но не в смысле светских условностей. С самого раннего детства она занимала высокое положение; стремление помогать другим и исправлять пороки общества она впитала с молоком матери.

Деклан тоже был связан узами высшей преданности и стремился к идеалу. Иначе зачем он здесь? Не случайно Волверстоун и Мелвилл во многом полагаются на представителей его семьи…

Эдвина расценила его молчание как знак согласия. Чуть приподняв подбородок, продолжала: