По желанию дамы

Головорезы бросились к нему.

Деклан чуть не расхохотался, заметив, что их всего двое. Двое против одного, такого, как он, – такое он даже за угрозу не считал.

Правда, сейчас с ним была Эдвина.

Она стояла у него за спиной, вцепившись рукой в его сюртук.

Взгляды головорезов прошлись по нему и переместились на нее – вернее, на то, что они успели заметить.

Потом тот, кто шел первым, улыбнулся, самодовольно и уверенно.

Деклан увидел, как противник напрягся, готовясь напасть.

Он ударил первым.

Улыбка противника исчезла, но он успел вытащить короткий клинок. Ему удалось отразить удар Деклана, но Деклан не отступил, и противнику пришлось попятиться, ругаясь, – он никак не мог коснуться кинжала Деклана.

Краем глаза Деклан заметил, что второй нападавший, державшийся чуть поодаль, скользнул вбок. То ли он собирался схватить Эдвину, то ли напасть на него. Деклан не стал дожидаться и выяснять его намерения; не переставая наносить первому нападавшему молниеносные удары, он ударил второго кинжалом в предплечье, вынуждая его отступить.

Второй оскалился. Не обращая на него внимания, Деклан сосредоточился на первом – судя по всему, именно он в этой паре лучше умел управляться с оружием.

Но вдруг и второй достал нож; краем глаза Деклан заметил, как блеснула сталь. «Дело становится серьезным!» Нужно скорее покончить с первым…

Второй попятился, явно собираясь наброситься на Деклана сбоку.

«Придется потрудиться…» А его жена… беременная жена… слишком близко. Карета совсем рядом, если пройти по извилистой тропе.

Второй, рыча, как бешеная собака, замахнулся ножом.

– Эдвина… беги!

– Нет!

Деклан понятия не имел, на кого она кричит – на него или на второго нападающего.

Прежде чем он или его противник успели это выяснить, она бросилась вперед.

Второй головорез – крупный, коренастый, по крайней мере втрое больше Эдвины – впервые увидел ее в полный рост. Когда она вдруг бросилась на него, он невольно попятился.

Осмелев, первый удвоил усилия. Деклан выругался про себя. Ему нельзя было отвлекаться от оружия в руках у первого нападавшего. Толкаемый отчаянным страхом, желая поскорее закончить схватку, он нанес быструю серию ударов, затем, повернув запястье, выбил у врага оружие и сделал выпад.

Первый с криком выронил оружие и схватился за живот.

Не дожидаясь, пока побежденный противник рухнет на землю, Деклан круто развернулся, чтобы заняться его напарником…

Но тот согнулся пополам и хныкал, закрыв лицо руками. Нож он выронил и слепо пятился…

Деклан посмотрел на Эдвину. Ее лицо пылало яростью. Он заметил, что из ее сжатого кулака торчит что-то маленькое, тонкое и сверкающее. Он не видел, что она сделала, но сейчас не было времени это обсуждать. Схватив жену за свободную руку, он развернул ее, и они побежали.

Бежать было недалеко, но битва проходила не в тишине; кто знает, как отнесутся местные жители к тем, кого, несомненно, сочтут незваными гостями?

Деклан тащил Эдвину вперед, боясь, что местные устроят самосуд. Эдвина не вымолвила ни слова – после своего резкого отказа бежать она вообще молчала. Молчал и он.

Вот и последний проход…

Неожиданно путь им преградили еще два здоровенных детины.

Не замедляя бега, Деклан выпустил руку Эдвины и нанес удар кинжалом; тот, видимо, ожидал, что Деклан остановится, и не успел вовремя применить оружие.

Деклан снова круто развернулся, чтобы разобраться со вторым, но оказалось, что Эдвина снова помогла ему, ранив негодяя. Спотыкаясь, он прислонился к ближайшей стене, закрыл лицо руками и завыл, словно ведьма-банши.

Деклан замахнулся, ударил второго рукояткой кинжала по голове. Тот рухнул на землю и затих.

Быстро оглядевшись, он схватил Эдвину за руку:

– Бежим!

Они бросились бежать.

Через пять шагов они в последний раз повернули и увидели знакомый тупик. Здесь царила тишина. Они не увидели карету, но Деклан знал, что Денч успел развернуться. Он быстро огляделся, на бегу переместил Эдвину вперед и выпустил ее пальцы:

– Беги! Карета вон там… не останавливайся. Я за тобой.

– Не отставай, – бросила она через плечо, подхватила юбки и бросилась бежать.

Стараясь не отстать от жены, Деклан прислушивался, нет ли погони.

Карета стояла на другом конце поляны, развернутая к городу.

К дверце привалился Биллингс. Увидев их, он выпрямился и вытаращил глаза. Потом распахнул перед ними дверцу.

Деклан обхватил Эдвину за талию и подсадил в карету.

– Быстрее! – крикнул он Биллингсу, задыхаясь, и обратился к Денчу: – Вперед! Как можно быстрее домой!

Деклан вскочил в карету, когда она уже тронулась с места, и поспешил захлопнуть дверцу.

Он без сил обмяк на сиденье. Сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит из груди. Он сражался в бесчисленных битвах, стычках, боях, часто бывал в таком положении, когда его жизнь висела на острие его оружия, – но никогда еще ему не бывало так страшно. Никогда все его чувства не оказывались накалены до такой степени – обострены страхом гораздо большим, чем обычный, естественный страх смерти.

Они долго сидели в темноте и слушали цокот копыт, грохот, когда карета катила по ухабам и рытвинам – и собственное учащенное дыхание.