По знакомым дорогам

Попудренко ответил, что это бывший офицер царской армии, штабс-капитан. В наше время втерся в доверие к простодушным людям и возглавлял военизированную пожарно-сторожевую охрану на одном из киевских заводов. Когда на этом заводе случилась крупная кража, судебные органы установили, что начальник охраны сам организовал ее. Пахом был осужден на пять лет и сидел в киевской тюрьме, из которой его вытащили… немцы. Он сразу изъявил желание служить им и был отправлен в Германию, где учился бороться с партизанами, овладевал наукой подчинения нашего населения немецкому порядку.

Вот теперь он и применял свои знания в Чуровичах и вокруг.

Оккупанты вызывали такую ненависть у мирных жителей, что десятки людей из каждого села рвались в партизаны.

— Не было такого случая у нас, чтобы после налета на какую-либо вражескую точку мы не приводили в лес новых бойцов из местных жителей, — сказал Попудренко, и я понял это как совет побыстрее начинать действия. — Без них и расти нечему.

Мы не стали тянуть. Первую вылазку запланировали на вечер следующего дня. Николай Никитович выделил в наш отряд из других отрядов своего соединения тридцать человек. Я хотел бы их всех назвать, но понимаю, что невозможно превращать даже рукописную книгу в длинный поименный список. Если я начну писать по такому правилу, то никогда не закончу. Поэтому назову лишь двух.

Армейский командир Андрей Дунаев. Он был переброшен на самолете через линию фронта для выполнения особого задания, но приземлился неудачно. Фашисты выследили его. На месте приземления парашютисты Дунаева ввязались в жестокий бой, в котором погибла добрая половина группы, в том числе радист с рацией. Но с остальными Дунаев вырвался из кольца, а через два-три дня встретил партизан и примкнул к ним. Это был смелый человек.

А вот еще — парень, даже не парень, а паренек, несмотря на свой заметный рост, Исаак Сосновский, сын сапожника из городка Короп. Гитлеровцы убили всю его семью: деда, мать, отца, двух сестер. Расправились с ними как с евреями. Истребили. Когда произошла эта расправа, Исаака не было дома, он работал пастухом в соседнем селе и пас в поле скот. Встретили его женщины, которые специально вышли за окраину города, похожего на большое село, рассказали парню обо всем, посочувствовали, предупредили: «Беги! Они и тебя убьют!»

Парню шел шестнадцатый год, и, конечно, он горько и беспомощно расплакался: не всякий взрослый удержит себя в руках в такую минуту, при таком-то рассказе о судьбе родных. А потом он взял у женщин припасенные ими продукты на первый случай, но пошел не куда глаза глядят, а в лес, искать партизан. И когда через много дней одинокого бродяжничанья нашел их и его хотели определить в обоз, сдавил дрожащие кулаки: «Я не спасаться к вам пришел. Хочу бить фашистов, дайте автомат!» Настоял, чтобы послали в отряд. К нам он пришел уже возмужавшим, перенесшим первое ранение, закаленным партизаном.

Вот вспомнил Сосновского и не могу не сказать еще об одном молодом человеке из числа тех же наших первых бойцов — Коле Черныше. Он пришел в партизанский отряд, когда узнал, что его отец погиб на фронте в бою за родную землю. У нас, в новом отряде, он скоро стал отважным разведчиком. Через несколько дней после первого боя Негреев создал комсомольскую организацию, и секретарем ее был избран Николай Черныш.

Так вот, с такими людьми наш малочисленный отряд под командованием начальника штаба Кругленко вечером 15 марта пошел на первую свою операцию в село Безугловка. Задание — разгромить стан полиции, отобрать у полицаев лошадей для отряда, захватить повозки и привезти на них продовольствие, с которым в лагере Попудренко было вовсе не так уж хорошо, как нам показалось во время недавнего, можно сказать праздничного, ужина, приготовленного по случаю нашего прилета из Москвы. Утром брат Иван докладывал, что все удалось: и полицаев разогнали — трех, схвативших оружие для сопротивления, убили, — и лошадей привели, и продовольствие привезли в двух повозках — первый транспорт отряда, — а главное, шесть молодых крестьян пришли в отряд добровольцами.

С этого дня бойцы отряда, который пока просто называли отрядом Салая, чуть ли не каждый вечер предпринимали вылазки в окрестные села, побывали в Тихоновичах, Бречи, Турье, Ивановке. Из Тихоновичей комиссар Негреев привел с собой семнадцать добровольцев. Был в группе командир Советской Армии Иван Куприков. В свое время его принесли с поля крестьянки. Подобрали почти мертвого, истекающего кровью, без сознания, насчитали у него двадцать одну рану. Ко времени появления Негреева в селе он уже мог ходить и попросился в партизаны. Была и молодежь…