Победа над Эверестом

— Да, остальные в порядке. Погода вроде неплохая. Мы вот сейчас позавтракаем, загрузимся и пойдем наверх, чтобы завтра поработать и спуститься совсем вниз. С собой берем 12 верёвок, несколько десятков крючьев и карабинов. Кислородный баллон и кислородные маски.

— Погода у нас тоже хорошая. Не видно нигде никаких облаков, чисто, как будто после вчерашней непогоды налаживается.

В 14.00 прошла короткая связь, группа еще не дошла до лагеря 3. Балыбердин:

— Я на конце 14-й верёвки, ребята вышли чуть позже, и они довольно далеко от меня.

Тамм:

— Как погода у вас? Совсем плохая? Или можно двигаться?

— Погода капризная. С утра заманивает, яркое солнце, чистое небо, а сейчас видимость всего на 100 м, ветерок, холодно, страшно, но двигаться можно, все равно идем понемножку. Вышли поздно, надеялись, что снег немножко растает.

— Тогда не буду тебя задерживать. СК, до 18.00.

Балыбердин поднялся в лагерь 3 в 16.00. Он, не теряя времени, начал улучшать площадку под палатку.

18.00 в лагерь 3, кроме Балыбердина, никто не поднялся. Перенесли связь на 19.00, но и на этот раз Мысловский не вышел на связь. А из лагеря 1 от Валиева« пришло сообщение, что к ним спустился Володя Шопин. Наконец, в 19.30 Мысловский вышел на связь и сообщил:

— Володя Шопин вышел вперед, прошел 5 или 6 верёвок, а я топал за ним вверх. Вдруг он начал спускаться. Мы побеседовали с ним, он сказал, что плохо себя чувствует. Я ему посоветовал спуститься вниз и подышать немножко кислородом и если станет легче, то с кислородом идти наверх. Я ждал, пока он спустится до палаток лагеря. Ждал, как он решит. Пришлось с часик посидеть. Потом увидел, что он шел вниз. Тогда я спокойно начал подъем.

А Володя Шопин спустился в лагерь 2, залез на минутку в палатку и забылся, заснул. Когда проснулся, понял, что потерял много времени, и пошел вниз.

Мысловский подчеркнул возросшие трудности маршрута, связанные с ухудшением погоды. Ежедневно после 11.00 шел снег, он засыпал скалы, передвигаться по ним было очень трудно. Скалы стали скользкими, и сложность маршрута резко увеличилась. К возросшим техническим трудностям маршрута прибавилась высота около 8000 метров, на которой еще не бывали советские альпинисты. На каждый шаг им приходилось делать 5-6 вдохов и выдохов, движения замедленные, состояние апатичное.

Наконец, от лагеря 3 и выше группа Мысловского почувствовала еще один феномен Эвереста — холод. Балыбердин, Шопин, Мысловский слегка подморозили ноги.

Лагерь 3 (7850 м) стоит под нависающей скалой на снежном надуве, который пришлось срубить и выровнять для установки двух палаток. Поставить палатки рядом не удалось, слишком большая работа требовалась для этого. Они стоят одна над другой на расстоянии, примерно, полутора метров. Верхняя палатка стоит удобно, хорошо растянута и в ней альпинисты предпочитают проводить ночь. Нижняя палатка установлена плохо, в ней может нормально разместиться один человек. Альпинисты еще не успели расчистить достаточно места для этой палатки, и она стоит однобоко, удерживаемая только двумя стойками, которые закреплены в снежно-ледовый склон, поставить остальные мешает скальная стенка, в которую упирается скат палатки.

Сказывается очень напряженный график движения групп. По сути, высота лагеря 2 — это еще памирская, привычная высота, на которой каждый из участников бывал неоднократно, однако на этой высоте сошла с маршрута группа Иванова, затем заболел Онищенко, ушли вниз Чёрный и Шопин. В группе Валиева плохо спит и ничего не хочет есть Хута Хергиани. Нервничает Иванов, который со своей группой поднялся в лагерь 1, благо, поводов для недовольства хватает. На вопрос Тамма, какие у него предложения, Иванов ответил:

— У меня к базе прежний разговор. Я как считал, так и считаю, что здесь должен быть диспетчер. Вот сейчас так получилось, что у нас в лагере 1 — 14 человек. Что они здесь делают — непонятно. Шерпы практически ничего не носят. Носят по 10-12 килограммов. И я настаивал на том, чтобы здесь, когда работают шерпы, обязательно был координирующий. Это первое. Ну а второе — я не знаю, что шерпы будут завтра делать, потому что они сидят здесь в палатке, и ни они не могут как следует поесть, ни мы, кто и что будет делать — тоже никто не знает.

Тамм возражает против этого, он пытается изложить Иванову график работы групп и шерпов. Однако Иванов настроен непримиримо:

— Меня не интересует, кто куда будет ходить, нашу группу это не интересует, я говорю, чтобы все было четко, координировано.

Он говорит недовольно, напористо.

Валиев предложил отложить выход Иванова на два дня и получил ответ Тамма:

— Нет. Растягивать время нам сейчас невозможно, особенно пока готовимся, и пока стоит погода.

Хорошо получалось на графиках в Москве. Но жизнь уже внесла существенные коррективы, не доработано немало человеко-дней и не донесено много килограммов снаряжения, передовые двойки испытывают постоянный дефицит в веревках, карабинах и крючьях.

12 апреля только в конце дня удалось поговорить с Мысловским.

Тамм:

— Группа 1, где находитесь?

Мысловский: