Победа под водой

В условиях кондиционированного воздуха жизнь на лодке была терпимой. На более старых подводных лодках, не имеющих системы кондиционирования воздуха, жара и влажность при нахождении лодки в течение всего дня в подводном положении действовали на экипаж изнуряюще, расслабляли людей и вызывали кожные заболевания. Как только "Гаджон" переходил в подводное положение и остывали его двигатели, вступала в действие система кондиционирования, которая регулировала температуру и влажность воздуха в диапазоне, наиболее благоприятном для человеческого организма. На борту "Гаджона" имелись химикалии для удаления из воздуха двуокиси углерода, а также кислород в стальных баллонах под высоким давлением, однако эти запасы должны были сохраняться на случай крайней необходимости. Тем не менее к концу дня в отсеках становилось довольно душно, и, когда лодка всплывала на поверхность, свежий воздух означал для людей то же, что глоток холодной воды для страдающего от жажды. Атмосферное давление внутри корабля в течение дня, как правило, повышалось, но его можно было понизить с помощью компрессора. Однако в некоторых случаях им старались не пользоваться, так как при работе он создавал большой шум.

В подводном положении "Гаджон" практически был лишен радиосвязи. На лодке имелась штыревая радиоантенна, которая могла подниматься над поверхностью на перископной глубине, но для успешного использования такой антенны требовалось очень спокойное море; на перископной глубине "Гаджону" только один раз удалось провести сеанс радиосвязи с Пирл-Харбором. Ночью, в надводном положении, можно было принимать по радио приказы и оповещения, передаваемые по специальной программе, и только в трех случаях радисты "Гаджона" пропустили эти ночные сеансы из-за неблагоприятных для радиоприема условий.

При нахождении лодки под водой гидроакустическая станция все время работала в режиме шумопеленгования, но в большинстве случаев ничего не было слышно, за исключением шума винтов самой лодки. Иногда гидроакустик улавливал шум, похожий на шум гребных винтов катера с подвесным двигателем, однако после осмотра в таких случаях поверхности моря в перископ ничего не замечали. Это были шумы проходящих косяков рыб или следствие некоторых странных и неизвестных особенностей подводной жизни, свойственных этой части океана. А таких естественных шумов моря в этом районе было много, и их следовало изучать. Когда подходили к островам Нанпо, гидроакустическая станция уловила странные шумы, похожие на удары молота и нисколько не походившие на шум винтов.

Максимальная скорость лодки в подводном положении составляла восемь или девять узлов, и после примерно часа хода на такой скорости аккумуляторная батарея оказывалась разряженной. Подводная лодка должна была всплывать на поверхность и заряжать батареи, прежде чем могли быть предприняты какие-либо маневры под водой. Чтобы иметь возможность находиться в подводном положении весь день, "Гаджон" должен был как можно меньше идти под водой на большом ходу. Поскольку даже самое тихоходное грузовое судно, как правило, имело скорость более восьми узлов, "Гаджон" наверняка мог встретить много судов, с которыми не имел возможности сблизиться под водой на дистанцию торпедной стрельбы. Только при благоприятном стечении обстоятельств — если бы лодка в момент обнаружения судна противника оказалась на небольшом удалении от его курса и на его носовых курсовых углах — она могла бы занять позицию для атаки.