Победа Сердца

Запрокинув голову, одновременно с тем сжав в своих ладонях голову подруги, наблюдатель аккуратно раскладывал по полочкам свои физические ощущения, переданные через вибрации чужого тела. Ток бежал через рот и язык, что устремлялся вверх мурашками по коже, а изнутри, сталкиваясь с биением сердца и внутренней упорядоченной ритмикой остальных органов, превращался в целый мир, грандиозный оркестр, что был точной копией музыки творения. Она буквально дребезжала энергией изнутри, благодаря тем самым огням, что вспыхивали со стороны бежавших, подобно горящему неоновой кровью кровотокам, лиц ночного города.

Путники также были связаны единой сетью не только с огнями вне помещения, но и с энергией выключенной техники внутри квартиры, чей необузданный потенциал, что безусловно присутствовал, в них нарастал с каждой секундой.

Ощущая всю эту гамму переживаний каждой клеткой, каждым атомом всего тела и уже теряя представления о своей собственной сущности, о том заканчивается ли она в маленькой коробочке его черепа, или же, расширяясь и покидая пределы мозга, заполняет вообще всё пространство вокруг, юный наблюдатель всё же упустил момент, когда его центр внимания выскользнул из-под гнета установок и рамок, в которых он находился, и вновь отправился в удивительное путешествие его безграничной души.

109. Продолжая сжимать в руках своего родного, потерянного, как казалось, еще до начала времен, брата, юная девушка, что мечтала стать журналисткой, сквозь призму своего ума смотрела, как его тело и лицо из будущего плавно меняются, превращаясь в спасительный силуэт Кайла, который, по всей видимости, все-таки не устояв, вернулся, проследовав за подругой до ее квартиры. Это оказалось весьма кстати, поскольку позволило ему прочистить желудок Виктории, которая переусердствовала, как оказалось, с энергофруктами, таким образом заставив ее прийти в себя. Неудивительным было и то, что Кайл теперь представлялся ей, ни много ни мало, безусловным спасителем и героем, который, тем не менее, стал точно так же расплываться, как и образ до него, превращаясь в странное, бесконечно знакомое лицо, что, проявившись всего на краткий миг, с легкой беззлобной усмешкой вновь уступило место иному, не менее живому выражению лица с плаката журналистки Геллы Фландерс. Портрет журналистки смотрел на лежавшую прямо под ним девушку, что только сейчас, уже понемногу начиная приходить в себя, улыбаясь осознанию того факта, что всё это время путешествия она была одна в квартире.

Что было даже еще примечательнее этого факта – то, что, как оказалось, новостные агрегаторы не лгали насчет отсутствия летальной токсичности энергофруктов. Как показала практика, словить передозировку просто невозможно, и оставалось только дождаться прекращения воздействия вещества на организм. Однако, этот самый процесс, своеобразное путешествие, что было вызвано взаимодействием волшебной молекулы из состава плодов с обрабатывающим центром человеческого сознания, даже и не думал заканчиваться¸ но также возможно было и то, что употребление фруктов и было не причем, а в тектонических сдвигах восприятия реальности были задействованы и другие, скрытые силы. Истинная причина происходящего была, на самом деле, не так важна в ту секунду для застывшего момента, где вполне понятная, но на самом деле пустая трагедия девушки, что решила не делить свою любовь с посторонними, стала исчезать, а сама свидетельница своих переживаний, которая будто бы уже окончательно пришла в себя, благодаря триггеру в лице ее кумира, вновь стала расплываться, распадаясь на атомы. Так что плакат, что висел всё это время на стене, опять становился той единственной реальностью, которая и задавала тон всему происходящему, и, более того, и являлся теперь мерилом всего абсолютного и относительного.

***

Точно так же, как когда-то в будущем, юная Виктория тянулась руками к своему спасителю Кайлу, так же и сейчас журналистка Гелла Фландерс обратилась всем своим существом по направлению к своему возлюбленному – Стивену Харту, который заслуживал этого больше, чем кто бы то ни было во всей вселенной.

Она неотрывно смотрела на этого мальчика, вокруг которого булькал океан из крови и гноя, волны на поверхности которого, взрываясь геометрическими узорами вместо пены и капель, формировали тысячи страдающий в агонии лиц, которые, конечно же, не были настоящими, но являлись отражением той самой вины, что лежала на плечах юного императора, чью судьбу просто невозможно было переписать, потому что будущее – столь плачевное и столь неотвратимое, уже произошло, и оставалось лишь вспомнить и принять это, а затем, пойдя дальше, раскрутить и растиражировать миф о важности этой трагедии в масштабах всего мира или одной единственно взятой жизни.