Победа Сердца

Зверь, что поймал ее, безо всякой жалости рвал своими мощными челюстями ее тело, однако, вместо привычной одежды Виктория различала лишь странные обрывки фрака из веков давно минувших, и сама она по странному стечению обстоятельств, несмотря на всю боль, успевала удивляться, не понимая, как такое в принципе возможно. Вероятнее всего, это были лишь галлюцинации в агонизирующем мозгу, но его владелица могла поклясться, что ее тело стало полностью другим, приобретя мужские характеристики, вместе с тем, как пасть хищника также обрела иные качества, превратившись в невидимые щупальца, что просто растаскивали в разные стороны ее организм на кусочки, без всякого труда, подобно тому, как опытный патологоанатом разбирает труп, спокойно извлекая наружу все органы уже переставшего функционировать тела. Виктория чувствовала себя подобно этому конгломерату умирающих клеток, только еще и вместе с тем, что не только ее тело, но и сам разум как будто бы кто-то вынимал наружу, вместо него вкладывая что-то совершенно невообразимое. Путешественница изо всех сил пыталась понять, что же это была за сила, что буквально собирала ее заново, превращая во что-то совершенно ей незнакомое и потому пугающее. Это самое Нечто было уже не Викторией, не той девушкой, которой она являлась, но, если это действительно так, то было ли в ней хоть что-либо, не подлежащее замене, и являющееся ее сутью, так называемой «душой»? Виктория отчаянно пыталась найти ответ на это, но, с другой стороны, в этот же самый момент, заметив свое собственное замешательство, громко рассмеялась, по крайней мере, ей это показалось похожим на смех, ведь она смогла обнаружить это самое Нечто, что вечно присутствовало в ней, молча наблюдая за всеми метаморфозами, что происходили снаружи. Вновь путешественница оказалась во власти пространства, о котором она смутно припоминала в самые первые годы после своего рождения. Она очутилась в том самом месте, откуда появилась на свет, и оно было совершенно не похоже на все те банальные фантазии, что периодически приходили ей в голову по ходу своей жизни относительно так называемого «внетелесного опыта», поскольку все они были лишь блеклыми отражениями того насыщенного мира, места, которое она знала куда лучше той смоделированной повседневной реальности, где, как ей самой казалось, Виктория провела не одну тысячу жизней. Еще одним поразительным открытием был тот факт, что она не была одинока, и даже, несмотря на это, там не было иерархий, по крайней мере, тех биологических или социальных, которые ей были знакомы – поскольку ей вновь открылся тот неповторимый тип отношений, о котором она забыла напрочь, что, впрочем, и было залогом ее открытий в «материальном мире», который сейчас же казался не более, чем Сном – замысловатым, будоражащим, в чем-то даже увлекательным и занятным, но, в конце концов, все-таки Сном, в котором, конечно, можно было сделать немало открытий, но они были не более чем фантомными и нереальным игрушками, по сути развлечениями, по сравнению с тем высокоорганизованным пространством, где она оказалась. Происходящее с ней, скорее всего, можно было бы даже назвать смертью, однако, субъективно для девушки это было скорее пробуждением – пробуждением от тех схем и заблуждений, что, наслаиваясь одна на другую, в итоге оказывались лишь помрачениями ее сути, которая сейчас предстала перед ней во всей своей простоте и, одновременно, комплексности. Развертывающийся процесс не требовал никаких подтверждений в своем существовании, в то время, как мир форм и принадлежащих им обозначений, напротив, казался чем-то до безумия смехотворным, нереальным и, более того, единообразным, что попытка не замечать абсурдной похожести всех вещей и самой себя, отражающейся в этих тысячах вещей, что в свою очередь до бесконечности множились в ее собственных иллюзиях, не вызвала ничего, кроме искреннего смеха и искренней радости по поводу беспредельных возможностей собственного естества обманываться. В этом и заключалось величайшее мастерство игрока, который, выйдя на минутку из своей медитации, уже подумывал о том, как бы вернуться обратно, однако, вопросительно глядя на своих собратьев, как бы спрашивая разрешения на продолжение опыта, уже ловил одобрительные взгляды, которые нисколько бы не осудили его, если бы он позволил себе еще немного поразвлечься.

Уже в следующее мгновение благодарный исследователь, вечный путешественник, вновь нырнул в свое поистине всеохватывающее и полностью захватившее моментально его внимание бесконечное путешествие души.

– Звучит интересно, – приложившись к бутылке, улыбнулась путница, – и кем же являлись те самые «пришельцы», среди которых ты проснулся?

– Я точно не знаю, но мне казалось, что я их знаю даже больше… ммм… даже больше, чем собственных родителей.

– Но ты ведь вылез из своей же мамы, – улыбнулась девушка, – так, а вообще возможно то, о чем ты говоришь? И тем более, они ведь выглядели, как люди, так?

– Это мне кажется сейчас, что они были похожи на людей.