Победа Сердца

Мир пошел навстречу ее воле, и ее пространство, практически целиком состоящее из воды, стало превращаться в миллионы пузырей ее собственного восприятия, образующих гигантскую пену воспоминаний, в каждой ячейке-пузыре которого была закодирована информация о каждом моменте, прожитом и только собирающемся реализоваться, сценария жизни юной журналистки, что воочию наблюдала за тем, как эти гигантские волны воспоминаний буквально расходились над ней, давая ее легким вдохнуть в себя свободу от каких-либо ограничений, что сковывали ее мозг и на выдохе уже позволяли ей создать совершенно новый мир, который стал буквально расцветать вокруг нее, подобно распускающемуся цветку, который отчаянно тянулся к сверкающему диску, что своим холодным светом, тем не менее, согревал ночные джунгли, в которых встретились два существа, что разделяли одну судьбу. Так, наверное, описал бы это старина Грегори?

***

Виктория сместила фокус своего восприятия на старика, что оказался сидящим рядом с ней, и что с любопытством разглядывал ее своими огромными глазами на лице, которое, несмотря на то, что было испещрено морщинами, казалось невероятно молодым и энергичным, как собственно и каждое из движений, что делал этот старец, который почти вприпрыжку описал вокруг лежащей девушки несколько кругов, затем точно также грациозно замерев, подобно цирковому актеру, на том самом месте, откуда и начался его сымпровизированный танец.

Пытаясь понять, где же она находится, вполне возможно, что и в каком-то очередном чужом помещении, откуда открывался вид на ночное небо, Виктория, насколько у нее хватало сил, стала озираться по сторонам, оглядывая залитые ночным светом джунгли в поисках той самой ямы, физической или даже духовной, куда она провалилась, и откуда, по всей видимости, ее каким-то образом смог в одиночку достать этот совершенно поразительный старикашка, который будто бы выпадал из остальной ночной картины.

– Что случилось, дорогая? – с легким акцентом произнес незнакомец, улыбнувшись.

– Я… – тряхнула головой Виктория, – благодарна вам за то, что достали меня…

– «Достали меня», – забавно сымпровизировав ее речь и заставив улыбнуться девушку, в свою очередь, сам расплылся в притягательной улыбке старикашка, – я ниоткуда тебя не доставал, дорогая.

– Но как же… – приподнявшись и уперевшись локтями в землю, удивилась Виктория, – я ведь совершенно точно помню, как свалилась в эту пропасть и… – двигая руками и поворачиваясь всем телом, которое болело, в попытках выяснить не было ли что сломано, приговаривала Виктория, – и там были они… – будто бы обращаясь к самой себе, проговорила Виктория, очень смутно припоминая людей, которых она никогда раньше не видела, но которые своим присутствием очень четко отпечатались в ее голове, и что как будто бы играли важнейшую роль в ее жизни.

– Они? Это кто же это – они? – с неподдельным интересом осведомился ее новый собеседник.

– Я не знаю… – честно ответила Виктория, начиная чувствовать некоторую неловкость из-за ситуации, в которой пыталась объяснить совершенно незнакомому человеку свои собственные видения, которые для нее самой же, по правде говоря, были практически бессмысленны, – простите что я… – возжелав начать несостоявшееся знакомство заново, проговорила Виктория…

– А, вот вижу, вижу этих твоих людей! – проговорил старик, – дай-ка я с ними познакомлюсь, – загадочно произнес он и прежде, чем девушка успела хоть как-то отреагировать, вплотную приблизился к ней и, когда их лбы слегка соприкоснулись друг с другом, Виктория испытала страх, даже более – эмоцию настолько потрясающей силы, что буквально разорвала ее дух на части, лишив всякой связи с окружающим миром, который сам пожелал быть растерзанным, не в силах вместить в себе ту правду, которая открылась журналистке, что в попытках выяснить тайны существующего миропорядка трансцендентировала, вышла за их пределы, и то, что она там увидела, просто не смогла принять, поскольку незнание о них и было залогом ее «существования».

121. Медленно качаясь на волнах сна, лодка путешественника, тем не менее, вновь готова была причалить к островку нового мира, который стоило заново исследовать, поскольку память о том, что это открытие уже было совершенно и не раз, уже давным-давно забылось во время бесконечного путешествия.

Грегори открыл глаза и, лежа в своей постели, наблюдал, как теплые летние лучи проникали сквозь занавески, что, мерно покачиваясь, рисовали на потолке светящиеся узоры.

Это было бы совершенно обычным утром, если бы не тот сон, что, несмотря на то, что уже практически полностью растворился в его памяти, очень прочно засел в голове молодого человека, который помнил лишь о незабываемо и весьма примечательной встрече в своем сне с людьми, которых он никак не мог идентифицировать, но которых, как он почему-то был совершенно точно уверен, знал уже очень и очень давно.