Победа Сердца

Однако, несмотря на эти стойкие и весьма реальные ощущения, что буквально роились внутри него, заставляя испытывать странное ноющее чувство в груди, путешественник, тем не менее, не мог отыскать в них никакой конкретики, по крайней мере, на данный момент, так что, пока было принято решение оставить измышления по поводу сновидений на потом, и сосредоточиться на том, что действительно требовало его непосредственного участия прямо сейчас, а именно – на подготовке к встрече, к которой он, как окажется далее, готовился очень и очень давно, однако на деле даже не подозревал, насколько масштабный подарок готовило ему его собственное подсознание, в объективное существование которого он, на самом деле, и не верил особо, но к которому неизменно прибегал в минуты и часы периодов личностного кризиса.

– Так ты придешь? – появилось сообщение на экране коммуникатора, что заметил пробудившийся странник после посещения душевой.

Запрокинув голову на мягкую подушку, что лежала у изголовья дивана, на который и приземлилось тело освежившегося после ночи путника, Грегори заставлял свой мозг работать, подбирая аргументы за и против того, чтобы посетить абсолютно бесплодную, на первый взгляд, вечеринку, которая, скорее всего, могла бы обернуться очередной потерей времени и денег. Не то, чтобы он беспокоился из-за второго пункта, но вот первое, а конкретно, время, стояло на каком-то совершенно ином уровне, который заставлял относиться к этой категории со всем трепетом, потому что, как раз оно и было единственным, что имело хоть какое-либо весомое значение.

Парадокс однако тут заключался в том, что великий мыслитель, который от подобного наименования своей персоны негромко хихикнул, вновь впав в думы о том, чем же являлось это самое неуловимое время, – и не мог подобрать удовлетворяющего до конца ответа, поскольку самым очевидным было, и это отчасти действительно правда, что эта условная категория являлась не более, чем последовательностью событий, которые, перетекая друг в друга, превращались в память, которая, сама являясь субстанцией достаточно реактивной, была лишь выражением сигналов мозга, который, зацикленный сам на себя, раз за разом проигрывал одни и те же произошедшие события и отчаянно пытался смоделировать будущее, при всем при этом всегда лишь тщетно утыкаясь в настоящий момент, который, хотя и ускользал каждое мгновение от наблюдателя, был единственным, за что вообще можно было зацепиться, и с большой натяжкой, но всё же навесить на него некий ярлык – вечного и, пожалуй, единственно реально существующего опыта.

Путник потряс головой, отгоняя от себя эти вьющиеся сентенции смыслов, в глубине души слегка расстраиваясь из-за того, что все эти не слишком умные, но и отнюдь не глупые мысли сейчас не записывались на жесткий диск его коммуникатора, но исчезали где-то в пространстве вокруг него, не достигая ничьих глаз, и как следствие – ума читателей, реакция которых в принципе была единственной вещью, что имела смысл для писателя, который вновь нырнул в рассуждения о своих собственных возможностях и перспективах, которые, хотя и на данный момент выглядели весьма туманными, тем не менее, в определенной степени как раз таки и являлись обстоятельствами, что заставляли героя с удвоенным усердием браться за виртуальное перо и далее нагромождать конструкции смыслов, которые должны были в итоге сложиться в стройненький мостик, по которому читатель, ведомый незримой рукой творца, пройдет… К чему?

Этого Грегори не знал наверняка, но был уверен, что, видимо, была какая-то цель, задумка у всего естества, в котором он существовал, и найти которую и было единственной стоящей целью и смыслом любого думающего существа. Да и все остальные, не столь разумные с точки зрения человека объекты, тоже явно и скрыто своим внутренним порядком или же эволюцией тянулись к тому самому, заложенному еще в начале времен принципу, что должен был вывести их именно к тому повороту в истории, что, в свою очередь, являлся также не более, чем инструментом в руках жизни, который идеально бы подходил под реализацию их возможностей и раскрыл бы истинную причину их появления на свет в этой форме и качестве.

Продолжая думать подобным образом уже не столько внутри, сколько снаружи, где уже рождался текст, Грегори отвлекся от мыслей о вечеринке, решение о посещении которой было принято задолго до того, как он сам признался себе в этом, оставив место лишь той творческой пустоте, в которой уже выглядывали узоры тех смыслов, которые заставляли покрываться мурашками кожу писателя снова и снова.

122. Ощущая, как волосы на ее голове встали дыбом, Виктория, чувствуя, как бешено стучит ее сердце, чуть попятилась, отдавая себе полный отчет в том, что она больше всего сейчас хотела бы броситься наутек. Однако, ее останавливала неведомая сила, что сковывала тело и, казалось, настолько сильно сжимало ее сердце, что она была не в состоянии даже вздохнуть, и уж, тем более, она не могла совершить и иные, более комплексные действия, которые, казалось, были единственным залогом ее выживания.