Победить Викторию

Рядом останавливается здоровая черная машина, я ее узнаю и без дневного света. Мне почему-то приятно, что он вернулся.

— Ты же уезжал, Саш. Зачем здесь?

— За тобой, конечно. Садись в машину. Путь к сакральным знаниям тебе проложили и, надеюсь, благословили?

У Морозова веселое настроение, я бы сказала, шальное.

— С тобой все хорошо? И куда мы едем?

— Увидишь.

Сейчас вторая половина дня, до Нового года осталось всего ничего, центр города изнывает в пробках, про парковку, неизлечимую боль всех автомобилистов, я вообще молчу. Но Сашка умудрился загнать свой танк на какую-то подземную стоянку в центре.

— Дальше пешком.

— Куда дальше-то?

Самой интересно, что он придумал. И если я хочу узнать это, то про баб его лучше помолчать. И не только сейчас. Вообще. Какое мое дело?! Именно. Никакого!

Он ведет меня по Тверской, в сторону Кремля, я невольно заражаюсь праздничной эйфорией. Сегодня особенный день. Хочу запомнить его от и до!

— Ты куда меня привел? Нет, ты серьезно?!

Мы стоим на Красной площади, в самом центре столицы. Там, где сейчас залит огромный каток и где катаются сотни людей. Главный каток страны.

— Конечно! Если не умеешь, научу.

Неподражаемая самоуверенность и апломб. Будет приятно его обломать.

— Попробуй, научи. Если не слабо.

— Это тебе слабо! Балерина… Кстати, а почему ушла?

Морозов показывает билеты, и мы входим внутрь.

Молчу, весь алкоголь давно выветрился, откровенничать с бугаем точно не буду. Я выше головы прыгнула, чтобы уехать, избавиться от них всех. А теперь вижу, слышу, чувствую его рядом практически круглосуточно. Раньше такого не было, лучше удавалось его избегать. Чем больше город, тем сложнее спрятаться?

Морозов протягивает мне взятые напрокат коньки, даже не спросив заранее мой размер. Но, похоже, угадал.

— Обувайся. — Киваю бугаю на его пару. — Хочу посмотреть на тебя на льду.

— Только ли на льду?

— Не льсти себе. Только на льду. Пока. — Здоровый Морозов безуспешно возится со шнурками. — Догоняй!

Глава 21

Невозможно забыть, потерять, перестать любить. Тело радостно окликается на каждое движение новой порцией адреналина. Я не чувствовала такого полета целую вечность. Ноги еще привыкают к прокатным конькам, таким чужим, неродным, но скольжение быстро становится чище. Мышечная память просыпается мгновенно.

Вокруг люди, много людей. Влюбленные парочки, дети с родителями, стайки подростков, одиночки всех возрастов. У всех свой ритм, своя скорость, своя манера. Здесь легко быть собой и легко затеряться.

— Ну догнал, как видишь, — слышу слегка запыхавшийся голос Морозова. — Недалеко ты укатилась.

Он и правда рядом. Держится довольно уверенно, движения правильные, шаг поставлен. Физиономия нахальная. Ладно, Вика, сегодня особенный день, даже бугай не так раздражает своим самодовольством.

Чуть увеличиваю скорость, одежда совершенно не сковывает движений, а лед здесь дружелюбный. Шумно, громко звучит музыка, кругом столько иллюминации. А перед глазами Кремль, ГУМ, Исторический музей… Невероятное что-то. Не хочу ни о чем говорить, никого слушать. Просто расслабиться! Я это заслужила!

— Ты чего? Думаешь, одна кататься будешь? — чуть замедляюсь, оборачиваюсь и тут же получаю чувствительный толчок в бок. — Извини, — бурчит взъерошенный бугай, — ты резко остановилась.

Схватил меня в охапку, а сам дыхание переводит. Что, боксер, тяжеловато? Дыши-дыши… Нас объезжают, кто-то задевает плечом. Людей очень много.

— Мы мешаем, Саш. Я быстро катаюсь, меня не надо учить. Ты лучше постой у бортика, отдохни.

— Ладно, — Морозов отпускает и меня и тут же чуть не теряет равновесие. — А ты катайся, хорошо получается. — Довольно быстро и легко для его комплекции подъезжает к бортику, и прислонившись к нему, машет мне рукой.

Немного жаль бугая, если честно. Сам притащил меня на каток, а так быстро спекся. Хотя кататься однозначно умеет.

Как же красиво… я люблю скорость, здесь, конечно, особо не разгонишься: слишком много людей, приходится себя ограничивать. Но даже эта относительно невысокая для меня скорость дарит ощущение полета. Не знаю, сколько кругов уже накрутила, не считала, а бугай так и топчется у борта.

— Нравится здесь? Вижу, что нравится, — Морозову явно не нужны мои ответы. Сам все решил, как всегда. — Ты так раскраснелась, даже румянец появился на щеках.

— Ты-то не замерз? Холодно, наверное, здесь торчать. — Вот уж никогда бы не подумала, что буду беспокоиться о бугае. Но он почему-то привез меня сюда, куда я вряд ли сама бы дошла. А здесь сказка, самая настоящая сказка. Не верится, что еще утром я даже не знала, что прошла, что буду учиться в «вышке». Насыщенный день…

— Холодновато, конечно, — неожиданно соглашается Морозов. — Поехали погреемся. У меня в холодильнике наше шампанское. Надо добить бутылку.

Эй! Такого уговора не было. Я твою квартиру без дверей на всю жизнь запомню. И Дятлову утром практически на пороге. Стоп. Ночевать я точно буду сегодня дома. У себя. И к нему не поеду.

— Нет. Ты не знаешь этого слова, но нет. Никакого шампанского и «погреться» у тебя. То есть ты у себя, я у себя.