Победить Викторию

После ванны совершенно не хочется лезть обратно в одежду, в которой провела весь день. Ее бы сейчас в стирку отправить, но что тогда надеть? Не в полотенце же сверкать? Вспомнилась сразу сцена здесь, в этой ванной, когда бугай без стука зашел. Полотенца мягкие принес.

Когда через десять минут выползаю в комнату, на мне здоровый мужской махровый халат, он настолько большой, что я в нем тону. Не очень удобно, но лучше любого банного полотенца.

— Я думал, ты там уснула. — Морозов копошится в кухонной зоне. — Есть будешь?

— А что есть? — Подхожу ближе, заглядываю за плечо бугаю. — Бутерброды?

— Семга с овощами и соусом запекается. Минут двадцать подождать надо. — Он оборачивается и рассматривает меня с любопытством. — Тебе в нем нормально? Даже мне он велик.

— Есть другие варианты? — Мне неловко, что без спросу влезла в его одежду. — Просто после душа… — Развожу руками, словно от этого Морозову должно стать понятнее.

— Футболка подойдет? — Как обычно, не дожидаясь моего ответа, он уже уходит к большому встроенному зеркальному шкафу. — Держи. Не бойся, не замерзнешь. И она длинная.

Футболка и правда оказалась длинной, по колено. Светлая, но непрозрачная, с какой-то символикой на груди. Видимо, спортивного клуба.

— Не знала, что ты готовить умеешь. Еще в прошлый раз, когда бутерброды готовил и утром меня кормил, удивилась. — Я пью горячий черный чай с чабрецом, аромат заполняет собой всю квартиру. — Вот так посмотришь на тебя, со спины — и вроде нормальный парень.

Он ничего не отвечает, что-то высматривает в огромном холодильнике. И через мгновение оборачивается ко мне. С той самой огромной недопитой бутылкой шампанского. Кажется, годы прошли с тех пор, как он днем ее откупоривал.

— О, нет! Я пас! И так с ног валюсь. — Машу на Морозова руками, словно он уже заставляет меня пить. — Мне только чай.

— После еды. По бокальчику. Сейчас и правда не надо. Спаивать не буду, не переживай. И да, я духовкой и сковородкой пользоваться умею. А ты?

— Что я? Готовить не умею. От слова «совсем». Не мое это.

— А что твое?

Он задает неожиданный вопрос, и я, расслабленная после ванны и в ожидании вкусной еды, теряюсь. С ним каждый раз так: стоит хоть на минуту потерять бдительность — и сразу попадаешь в силки.

— Я учиться люблю. Знаю, как звучит для таких, как ты. Но я — классический ботан, кайф ловлю от учебников, не готовлю шпоры, не списываю, не прогуливаю. Вот и все мое увлечение. Из балетной школы ушла, проучившись там восемь лет, но в музыкалку так и не пошла, хотя с детства мечтала.

— А коньки?

— Просто детство. Папа хорошо на коньках катается. Он мог стать профессиональным фигуристом, но тяга к живописи победила.

Передо мной уже стоит большая тарелка с красной рыбой и овощами, политыми каким-то белым соусом. Запах такой, что слюну сглатываю.

— Я не знал этого о тебе.

Бугай садится рядом, со своей тарелкой, и у меня возникает полное ощущение нереальности происходящего. Я в квартире Морозова, где обещала себе никогда больше не появляться, сижу в его майке, ем приготовленную им еду и отвечаю на его вопросы. Это полчаса толчеи в метро так все изменили? Я даже не сразу вспомнила, как он меня обманул сегодня. И что отказывалась с ним вообще разговаривать.

— Откуда хоккей? Я только про бокс знаю. — Морозов удивленно приподнимает бровь, но молчит. — Ты же поговорить хотел, Саш. Ну так говори.

Он встает со стула, подходит ко мне ближе и присаживается рядом на корточки, так, что между нами практически нет расстояния. Его руки уже лежат на моих бедрах.

— Я хочу, чтобы ты перестала видеть во мне врага, Вика. Ты мне совсем не чужой человек, понимаешь? И я всегда буду в твоей жизни. Что бы ни произошло.

Он не двигается, только чувствую, как большими пальцами поглаживает кожу. Ощущения такие, будто и нет на мне сейчас его футболки.

— Что бы ни произошло? Уверен?

— Уверен.

Глава 23

— Так уверен, что даже не спросишь, хочу ли я этого? Тебе все равно, что я скажу, верно?

Чувствую себя, как в тисках, пространство словно сжалось вокруг меня, уменьшилось до лица Морозова, который смотрит на меня как удав на кролика. Наверное, в моем взгляде изменилось что-то, потому как он неожиданно резко отпрянул, встал и отошел к окну. А я, сама того не желая, слишком громко выдохнула.

— Тебя так воротит от меня? — спрашивает он таким тоном, словно самому стыдно, что произнес такую чушь. — Нет, конечно, — тут же сам себе отвечает. — Я бы сразу понял. Но ты всегда отталкиваешь.

— Да потому что ты давишь. И врешь постоянно, — я вспыхиваю на ровном месте, а ведь еще несколько минут назад готова была заснуть прямо за столом. — Просто не надо за меня ничего решать!

— А я не решаю за тебя. — Он сокрушенно покачал головой, — Я за себя решаю. Поэтому и сказал, что буду рядом.

* * *

Откуда-то с подоконника раздается трель мобильного. Понятно, что это Морозову звонят, мой телефон теперь только в ремонт, разбираться, что произошло. Не думаю только, что быстро сделают: на носу Новый год.

Бугай несколько секунд рассматривает экран, прежде чем ответить.