Победить Викторию

— Да. То есть нет. Он не… Мы не… Да как ты узнал? — От проницательности соседа меня аж повело. — Ты наш разговор слышал?

— Нет, конечно, нет. Просто несложно догадаться. В твоем возрасте мало о чем еще ругаются с предками. Ну, там, деньги, может, или жилплощадь отдельная, — нудно перечисляет Руслан. — Но сейчас я реально попал пальцем в небо. Не рассказывай, если не хочешь.

— Да мне нечего рассказывать. И это не то, что ты подумал. То есть да, из-за парня с папой чуть не поругались, но это не то чтобы… Точнее, совсем нет. Он мой сводный брат, и мы общаемся.

— А папа против. Но ты будешь на своем настаивать, верно?

— Верно, — соглашаюсь я. — Всегда так делаю. А ты?

Он неопределенно пожимает плечами и заводит разговор о своих проблемах с бывшей женой. Оказывается, парень был женат, совсем недавно развелся.

Мы просидели с ним на кухне полтора часа. У Руслана какой-то уникальный дар разговорить человека, например малознакомого интроверта, который не любит откровенничать.

Наверное, и дальше бы сидели, обсуждая разные вещи — от погоды на завтра до того, почему он не стал получать высшее образование, но позвонил папа, сказал, что закончил дела раньше, чем ожидал, и через полтора часа будет дома.

— Извини. Я совсем чувство времени потерял. Давно так душевно ни с кем не разговаривал. Надо будет как-нибудь повторить. Если ты не против.

— Да не против, конечно, — уверяю его. — Будет время — заходи… Слушай, ты прости за настойчивость, но этот уголовник Витек тебе точно ничего не сделал? Он ведь ко мне домой рвался, а тут ты…

— Ничего он мне не сделал, — немного застенчиво улыбается Руслан. — Все хорошо.

Едва за соседом закрылась дверь, замигал мой безмолвный мобильный. Морозов. Обещал же только завтра объявиться. А чего сейчас звонит?

Глава 27

Я даже не услышала его сразу: шум, смех и громкие возгласы вырвались из телефона, оглушая на несколько секунд.

Что происходит-то? Бугай случайно нажал вызов? Может, у него мобильный стрельнули?

— Ви-ика-а-а!!! — Не стрельнули, точно. Это голос Морозова. Но голос явно нетрезв. С чего он надрался? Вроде как спортсмен. — Ви-ика-а!!! Ви-ик!

— Что?

— Приве-ет! — Мне кажется, я вижу пьяную улыбку на его лице. Шум и чей-то смех вперемешку с музыкой не утихают, но у под завязку набравшегося бугая очень зычный голос. Настолько, что даже трубку от уха отвожу.

— Виделись уже. — Честно говоря, хочу нажать на отбой. Нутром чувствую: упившийся Морозов намного хуже трезвого.

— Мы не просто виделись. Мы спа-али вместе… Вик?

— Саш, проспись. И не звони мне. Сегодня точно.

Он молчит и обиженно сопит в трубку. Потом возражает:

— Ну как это не звони? Я завтра приеду. Утром. Елку поедем. Выбирать. У тебя нет. Елки.

Чего? Какая елка?

— Новый год скоро. Вика.

Он замолчал, я слышу его дыхание, тяжелое и какое-то несчастное, что ли.

— Скоро. А ты где?

Я быстро пожалела о своем вопросе, а он не успел ответить. В наш разговор врывается знакомый голос:

— Морозов, ну где ты? Мы с Марго ждем!

У Гали Изосимовой красивый мелодичный голос. Такой, что один раз услышишь и уже не забудешь.

— Не заставляй девушек ждать, Морозов. Хорошего вечера. — Нажимаю на отбой, хотя пьяный еще что-то бубнит. Настроение на ноле.

Папа вернулся ближе к полуночи. Уставший, но довольный. Быстро поел, скорее даже проглотил поздний ужин и улегся спать. Потому что утром ему снова надо было ехать к заказчику.

— Вик, там осталось совсем чуть-чуть, плюс хозяйка уже на голову села с хотелками для дочки в комнату… но это еще деньги, — оправдывался он, уже зевая. — Они нам не лишние.

* * *

Он заснул минут за пять, наверное, даже быстрее. А у меня сна ни в одном глазу. Бугай больше не объявлялся. То есть пришло от него четыре пустых сообщения. Чего хотел — непонятно. Не Дятлова, так Изосимова, не Изосимова, так появится Юля-Катя-Света-Маша… И успевает ведь! От бессилия мну подушку руками, никак не могу найти удобное положение, чтобы уснуть. Продавленный диван тоже не способствует приходу сна. Опять пустое СМС. Да сколько можно?! Отключаю телефон на ночь. Утром разберусь. Я почему-то уверена, что бугай объявится как ни в чем не бывало. Еще и шуточки свои дебильные отпускать будет.

Заснула только под утро, часов в пять, не раньше, поэтому, как уходил папа, не слышала. Лишь, проснувшись в начале десятого, обнаружила его записку на комоде. И деньги. Довольно много денег. Почти столько, сколько я в супермаркете получала последние полгода. По крайней мере, не обманул его шеф дяди Володи. Интересно, этой суммы хватит на то, чтобы наконец поставить решетку на окно в кухне? Голова тяжелая от недосыпа, так что впереди контрастный душ и растяжка.

До Нового года всего два дня осталось, а ощущения, что вот-вот наступит самый любимый с детства праздник, нет и в помине. Я даже не представляю, где мы его с папой будем отмечать. Как-то не до этого совсем было. Наверняка поедем к дяде, его семья не просто наши единственные родственники в Москве — по сути, мы больше никого здесь и не знаем. Морозов не в счет. Этот бабник в каком-нибудь клубе с девками упьется.