Победитель

– У них руки связаны.

– А вот мы им поможем развязать.

Ганин покосился на Спиридонова и спросил осторожно:

– Значит, мне скоро в город идти?

Спиридонов встал.

– Пошли в землянку.

Они спустились по ступенькам в низкую и просторную землянку, скверно освещенную малым окондем. Миша с Егором играли в подкидного дурака.

– Ну, штаб, давай заседать, – приказал Спиридонов и сел за стол.

– Жить нам в одиночестве уже никак невозможно. Сегодня Александр с Егором идут в город. Александр со своими договорился о совместных действиях: что, когда, зачем, Егор – наш полномочный представитель.

– Яша, а может не надо? – робко спросил Егор.

– Что не надо?

– Ну, какой я представитель? Я и не представитель вовсе.

– Да ты что, лапотник?! За дурака меня держишь?! – мгновенно ощерился Спиридонов. – Нашкодил, а теперь на болотах отсидеться желаешь?!

И успокоился. И уже Ганину.

– Долго его в городе не держи: ему опасно, его Кареев в лицо знает.

Егор тоскливо вздохнул.

– Понимаю, Яша, понимаю, Ганин был серьезен и деловит, – а то вместо Егора Михаила возьму?

– Возьмешь, что дают, строго определил Спиридонов, – пойдет Егор.

– Дело твое, ты командир, – согласился Ганин.

– Это верно, я командир, – вдумчиво произнес Спиридонов.

Помолчали.

– Что ж тянуть. Мы пойдем? – предложил Ганин.

Егор тоже встал. Подошел к нарам, влез в пиджак, натянул картуз.

– Прощайте, братцы. Авось вернусь.

– Робеешь, что ли? – заинтересовался Миша.

– Тоскую чего-то.

Встали все.

Встал и Спиридонов.

– Ну, с Богом, – сказал он.

Бога нет, – возразил Ганин и похлопал Егора по плечу, пошли мол.

– Точно знаешь? – спросил Миша.

– Уж куда точнее.

Они – Егор и Ганин – пошли к выходу.

– Егорушка, просьбу мою не забудь, – тихо напомнил Спиридонов.

– Все сделаем, – выходя пообещал Ганин.

– Шибко ловкий этот губернский представитель, – резюмировал Миша.

* * *

А Егор и Ганин уже полем шли.

– А ты молчишь, помалкиваешь, – решил начать беседу Ганин.

– Не о чем мне с тобой говорить.

– А о бабах.

– Никого у меня нету.

– Так не бывает, браток. У меня, например, хорошая бабенка. Белошвейка, по домам шьет.

– Отстань от меня, Александр, а?

– Да никак тебе страшно, Егор?

– А тебе весело?

Егор вдруг– остановился.

– Весело невесело, а все как надо идет. И мы идем. Шагай – вышагивай, дело наше такое. – И по-доброму мягко ладонью подтолкнул Егора – иди, мол.

– Александр, я в город не пойду.

– Что так? – мягко спросил Ганин.

– Не могу.

– Можешь, Егор. Скажи себе: идем, Егор. Никак нельзя не идти, Егор. И сможешь.

– Я как под пулями полежал, – захлебываясь, начал объяснять Егор, – так вот здесь (он положил себе ладонь чуть повыше живота) лопнуло что-то. И шатает и мотает меня с тех пор, как бы тошнит все время.

Помолчали оба, думая.

– Раньше я отчаянный был! – с горечью продолжал Егор. – Никого не боялся! А теперь всего боюсь. В отряде Спиридонова боюсь, сейчас офицера того, перед которым ломался, боюсь.

– Чепуха все это, Егор. Мнение это.

– Александр, я в город не пойду.

– Ты, браток, пока не шуми, на открытом месте руками махать нам не резон.

Под кустами в тени, Ганин и Егор прилегли, отдыхая.

Ганин вяло кусал от краюхи, поглядывая на Егора, ждал.

– Кончилось бы все скорее, – с сердцем сказал Егор.

– Победит всех наш Бова-королевич, тем и кончится, а то его победят – и тоже конец.

– А мне, что так, что этак. Все равно плохо.

– Да, Яша цыкает на тебя, будто ты его личный холуй.

– Так знает, что деваться мне от него некуда. Потому и вьет из меня веревки, как хочет.

– Это почему же?

– Кровь на мне, солдата того кровь. Дорога мне в другую сторону заказана.

– А если от крови отмоешься?

– Воды такой нет, – и Егор с надеждой посмотрел на Ганина.

* * *

– Ну, – спросил Кареев. В своем кабинете он сидел почетным гостем – верхом на стуле, положив подбородок па спинку его. За столом был Мокашев.

– Здравствуйте, ваше благородие, – Ганин не торопился.

– Здравствуй го, господин Ганин, – холодно поздоровался Мокашев.

– Ты, Саня, свои шутки брось. По делу пришел – дело давай, – трудно произнес Кареев (мешало то, что подбородок лежал на спинке стула).

– Вот я, живой. И все дело.

– Надо понимать так, что связь губернского пролетариата с отрядом Спиридонова налажена? – спросил Мокашев.

– А есть он здесь, бунтующий пролетариат? – вопросом на вопрос ответил Ганин.

– К большому моему сожалению есть, – подтвердил наличие бунтующего пролетариата Кареев. – Только тебя вот про этот пролетариат спрашивают, – и Кареев большим пальцем через спинку стула указал на себя.

– Ну, с ним пролетариатом у Спиридонова связь крепкая, – весело сказал Ганин.

– А мне он показался неглупым парнем, – признался Мокашев.

– Надеялись, что шлепнет меня Спиридонов?

– Зачем так – надеялся, скажем – опасался.

– Он не дурак, Георгий Евгеньевич. Хвастун немного – это конечно. А так – ловок, стервец.

– Он ловок, ты ловок, не много ль ловкачей, Саня? – Кареев слез со стула, подошел у Ганину, положил руки ему на плечи, рассмотрел глаза.

– Я для вас ловчу, Валентин Андреевич.

– Ладно, – Кареев подумал и добавил: – Верю. Теперь по порядку.