Победитель остается один

Совершенно безжизненно, двигаясь механически, она выбралась из подвала и побрела по берегу. Звон в моих ушах никуда не делся, но немного стих, хотя оставался все таким же тревожным.

Она шла не вдоль полосы прибоя, а двинулась вслед за сбежавшим морем, к горизонту. Несколько раз присела, разглядывая коряги, подняла пару ракушек и ударила их друг о друга. Ей было страшно, но чувства притупились, выцвели. И лишь когда раздался рокот волны, девушка тряхнула головой, словно очнулась, и смело распрямилась. Гордо задрав подбородок, она смотрела на приближающуюся смерть.

Я же исходила от страха внутри нее. Как никогда мне хотелось смотреть со стороны, но я видела все ее глазами. В голове вновь возник зловещий, предвещающий смерть звон, и прежде, чем ее жизнь оборвалась, я увидела накатывающую толщу воды и ощутила одиночество. Но она была не одна. Я была здесь – вместе с ней.

Волна обрушилась на нашу голову в один миг, и в ее угасающем сознании начали всплывать одна за другой картинки с его лицом. Она всё вспомнила и заплакала. Но я не успела даже почувствовать слезы, струящиеся по ее щекам, потому что нас уничтожила сила стихии.

* * *

Я выбралась из этого сна, хватая ртом воздух. Тело болело, как если бы по нему потоптались кони, а легкие распирало. Я не могла надышаться. И еще теперь я точно знала, что мои сны – не фантазии и не выдумки, а реальные события. Большая волна уничтожила остров Стрибога и почти полностью разрушила Велесгород за год до моего рождения. Города только-только восстановились после небывалого бедствия.

Но как бы мне ни хотелось снова погрузиться в дымку полузабытья, прокручивая сон раз за разом в голове, ища подробности, я заставила себя прекратить.

Пропустив два года жизни, я собиралась составить план и следовать ему. Эти сны, чем бы они ни были, не должны руководить моей жизнью. Я и так потеряла из-за них слишком много: поддержку и понимание семьи, любой шанс на достойную жизнь, и саму жизнь чуть было не потеряла, постоянно ошиваясь у края мира.

Прямо со следующего дня я принялась за свой план. Усердно училась, заново осваивая последний школьный год, со всей прытью принялась участвовать в общественной жизни поселения. Я даже организовала субботник на нашей улице, а с наступлением тепла робко показала матери новую схему каркаса для клумб, которую хотела опробовать в нашем дворе. Мама так воодушевилась, что бегала с этими каракулями по соседям, и мы вновь собрались, чтобы общими усилиями высадить новые цветы.

Сама я с удивлением поняла, что возня с землей и посадками успокаивает меня, упорядочивает мысли. Дарит радость и душевное равновесие. Удивительно.

Отец добродушно усмехался и гладил меня по голове, когда я принялась таскать в дом горшки с растениями. Иногда я слышала тревожный звон краем уха. Он добрался до меня и в реальности, не только во снах. Но тогда мне приходилось зажмуриваться и изо всех сил тереть виски. И звон отступал. Если в эти моменты рядом была мама, она смотрела на меня обеспокоенно, улыбка ее становилась натянутой, она принималась переплетать мне косу или поправлять выбившуюся блузу, что угодно, чтобы занять руки. Но в конце концов отец шикнул на нее, чтобы она оставила меня в покое. И, к моему удивлению, она послушалась.

В школе все были младше меня на два года. Никто не вспоминал о том позорном случае – просто потому что не знали о нем. В этом возрасте два года – целая вечность. Конечно, мне снова не удалось завести друзей, но в этот раз по другой причине. Ко мне все относились с уважением и опаской. Я была старше. Слухи объясняли это тем, что я долго болела и не смогла закончить учебу в срок.

Бывших однокашников я найти не пыталась, да и они не стремились встречаться со мной. Меня это устраивало. Зато у мамы появился новый приятель. Наш сосед, куда как моложе ее, зачастил на чай. Это было просто смехотворно. Четыре, а то и пять раз в неделю, возвращаясь домой из школы, я находила его на кухне с мамой распивающим дорогущий напиток. Чай был для праздников, в обычные дни мы пили травяной сбор.

– Так ты все запасы истратишь на него, – пошутила однажды я, когда за соседом захлопнулась дверь. Все это время я хотела полить цветы на кухне, но не решалась прерывать их беседу своим вторжением. – Тоже мне, малолетний ухажер нашелся.

Я была уверена, что глупый сосед воспылал тайной любовью к моей красивой маме. Небось надеялся, что отец слишком много времени проводит в поле и не уделяет жене должного внимания. Но вряд ли ему что-то светит: мои родители очень любили друг друга, хоть изначально брак был договорной и мать была младше отца на двадцать лет.

– Он ходит сюда не из-за меня, Леля! Какие глупости! – воскликнула мама, но я уже ушла в свою комнату, не желая смущать ее.

Оказалось, что на этот возглас обратить внимание все-таки стоило. Сосед начал появляться на всех мероприятиях, которые посещала моя семья. Его звали Всеволод, и он казался мне ужасно старым. Двадцать шесть лет! Моей матери недавно сравнялось тридцать шесть. Они почти ровесники!