Победитель остается один

Ощущения были слишком реальными. Я испытывала слишком много всего одновременно: боль, все сильнее разрастающуюся в чужом теле; сдавливающий виски набат тревожного звона; страх оттого, что не могу понять, где именно я: смотрю со стороны или нахожусь внутри девушки, – но я напряглась изо всех своих сил и услышала, как, падая, она выдохнула:

– В этот раз моя кровь – на тебе…

Девушка повалилась ничком на камни, а мужчина, отбросив оружие, кинулся к ней.

Теперь он качал ее на руках, и я смотрела на него будто бы ее глазами. На мгновение меня охватили противоречивые чувства. Она-я любила его, но всегда недостаточно, словно бы наполовину. В то же самое время она доверяла ему и заботилась о нем, а потому от его предательства было очень больно. Мне было больно. Я не могла сказать, где больше болит и отчего. От копья, пронзившего плоть, или от предательства.

Он рыдал, не скрываясь. Я никогда не видела, как плачет мужчина, и это было немного пугающе.

– Мне так жаль, Персефона, – шептал он. – Мне так жаль…

Но холодная пустота, несущая за собой бездну, уже охватила меня, и я не смогла выдавить ответ.

Я плакала и кричала так сильно, что упала со стула. Открыв глаза, увидела мерцающую лампочку Перуна и белый потолок школьной комнаты. Надо мной нависали испуганный учитель и шокированные однокашники.

Позже я узнала, что меня не могли разбудить около десяти минут и прямо во сне я обмочилась. В тот день меня отпустили домой, и, бредя по поселению без колгот, чувствуя, как ледяной ветер забирается под юбку, я всерьез думала о том, чтобы дойти до края и прыгнуть. Я знала, что умирать больно и страшно. Но я столько раз умирала во снах, что вряд ли бы со мной случилось что-то новое.

А вот как пойти в школу на следующий день, я и понятия не имела.

3

1952–1954 годы от Великого Раскола

В этот раз я видела все четко, но, прежде чем найти глазами девушку, похожую на меня, зацепилась взглядом за необычный вид. Это был утес, а внизу простирались берег и море. Много-много воды. Не кусочек моря, как на картах из учебников, а бесконечное море. Словно края мира не существует. Это одновременно напугало меня и восхитило.

Я бы так и стояла, любуясь солнцем, которое, казалось, вот-вот закатится в воды, окрашенные его алым сиянием, но услышала возглас и почувствовала боль.

– Кора! Нет!

Конечно. В этих снах я только и делаю, что испытываю боль и умираю.

Мир на мгновение померк, и глаза я открыла, уже будучи в ее голове. Надо мной склонился мужчина, но лицо его было нечетким, словно черты ускользали от взгляда. Только я все равно знала, что он был красив. И… О-о-о-о, она любила его. Так любила. Ни в какое сравнение с любовью к парню из мира камней. То был лишь слабый отголосок чувства, но сейчас… Сердце ее – мое сердце – рвалось к нему, хотя разум уже сознавал, что случилось непоправимое.

– Кора… – прорыдал он. – Здесь кровь…

Я нехотя посмотрела вниз, оставив попытки вглядеться в него и запомнить. Удивление от увиденного было таким огромным, что я нашла в ее теле силы вскинуть ладони безвольно лежащих вдоль тела рук к огромному животу. Ее животу, моему животу.

Там была жизнь, ребенок… На секунду я даже забыла о боли, недоверчиво ощупывая налившееся чрево. Это чувствовалось… странным, но в то же время правильным. Ребенок внутри нее пошевелился, заворочался, и я почувствовала удар. Клянусь, под пальцами проступило очертание маленькой пятки. Я была почти уверена, что это нога. И в следующую секунду новая волна боли скрутила меня, заставив выгнуться дугой в руках мужчины.

– Зачем ты коснулась ловушки, родная моя… – шептал он, и его горячие слезы капали мне на лицо.

Конечно, это было ее лицо, не мое. В такие секунды я теряла себя, мне начинало казаться, что я и она сливаемся. С трудом она повернула голову, и я увидела ее глазами мерцающий электрический купол вокруг. Они и правда были в какой-то хитрой ловушке.

Но почему? И зачем?

Эти вопросы быстро погасли в моем сознании. Она устала. Хотела спать, хоть на секунду закрыть глаза, чтобы вздремнуть.

– Нет!

Мужчина тряхнул меня за плечи, и глаза против воли распахнулись. С удивлением я поняла, что светлые волнистые пряди – это все, что могу видеть. Но затем мужские пальцы коснулись моего лица и смахнули волосы с глаз. Это были не мои, а ее волосы. Золотистые, мягкие и красивые.

Мужчина так крепко сжал мое тело, что я чуть не закричала от боли. Но не смогла и рта раскрыть. Он принялся раскачиваться и бормотать слова на непонятном мне и ей языке. Я успокоилась. Он был богом, ему подвластно многое. Он спасет меня и наше дитя.

Небо заволокло тучами, солнце погасло. А мужчина, которого я любила, все качался и шептал. Я знала, что глаза его меркли с каждой секундой этих заклинаний. Он что-то делал с собой и с ней.

Этот бог был силен и быстр, но молод. И смерть была сильнее него. Та, которую он звал Корой, поняла это. Она стояла у черты и смотрела в глаза смерти, которая смотрела в глаза ей.

– Я люблю тебя, мой милый… – прошептала я, из последних сил подняв ладонь к его лицу.