Победитель получает все

Шейну стало смешно. Удивленно приподняв брови, он заметил:

– Постой, давай кое-что выясним. Это даже интересно. Ты собрала на меня, постороннего человека, целое досье, в котором содержится куча всевозможных фактов и сведений из моей жизни, и в то же время ты не удосужилась задать столь важный вопрос своему избраннику, причем, заметь, нелюбимому и нелюбящему.

Сесили сразу изменилась, вид у нее стал отчужденный, настороженный, холодный. Хотя она была одета по-домашнему свободно и небрежно, казалось, что теперь на ней строгий деловой наряд. Ее голос зазвучал не менее сухо и строго:

– Ну и что?! Это не важно. Меня это не волнует.

– Да? А почему?

– Я как-то об этом не подумала. – Она вскинула обе руки вверх и упала в кресло, стоявшее чуть наискосок от Шейна. – Тогда меня мучила, не давала покоя, изводила одна мысль: все, во что я так верила, было ложью. Меня никто не любит, даже отец. Я ему просто безразлична. Шейн, я не знала, что мне делать. Отец не имел ничего против моего замужества, так как Майлз, бесспорно, наш союзник. Я была пешкой в руках отца.

Обиженная, уязвленная до глубины души, она искала у него сочувствия, но Шейн не удержался, он не мог не задать очевидный вопрос:

– Так почему же ты играешь по его правилам?

В ее унылом взгляде чувствовалась подавленная растерянность, но голос прозвучал сдержанно и сухо:

– Каким бы плохим ни был мой отец, это не означает, что он не прав. Я намерена доказать, что я что-то значу, я не отступлю, и не проси меня об этом.

Глава 16

Притворившись бодрой и веселой, Сесили вошла на кухню, где уже сидели Мадди, две ее подружки и Шарлотта.

– Всем доброе утро.

Четыре головы одновременно повернулись в ее сторону. Софи улыбнулась.

– Доброе, доброе, как самочувствие?

– Отлично. – Сесили с нарочито радостным лицом откинула прядь волос со лба.

– Повезло тебе, – отозвалась Софи. – Голова не трещит?

Сесили зарделась, щеки так запылали, как будто температура у нее подскочила на несколько градусов.

Пенелопа похлопала Софи по руке – мол, хватит.

– Уф! – выдохнула с облегчением Мадди, дружелюбно переглядываясь с Сесили.

Шарлотта пристально оглядела дочь, отпила глоток чая из бабушкиной чашки с розочками и золотым ободком и только потом бестактно спросила:

– Что произошло вчера?

– Ничего, – встрепенулась Сесили, – ровным счетом ничего. А что у нас сегодня в программе? Я готова помочь, чем могу.

Мадди подровняла стопку бумаг возле себя, затем заглянула в свой блокнот:

– Давай поглядим.

Пенелопа со вздохом взяла чашку кофе:

– Увы, мне надо идти готовиться к совещанию по конференц-связи.

– А в чем дело? – Лицо у Мадди сразу вытянулось.

– Так, кое-какие проблемы. Контракт с городом в подвешенном состоянии. Мне очень досадно, но городские власти нельзя заставлять ждать, для них даже свадьба не повод для опоздания.

По-видимому, речь шла о той самой крупной сделке, о которой упоминал Шейн. Сесили сделала мысленную пометку: поговорить о ней с Шейном поподробнее. Она была знакома кое с кем из власть имущих, в том числе даже с мэром. Хотя это было совсем не ее дело, но как знать, а вдруг она чем-нибудь, да поможет.

– Да-а, – протянула со вздохом Мадди, – и это называется отпуском.

Пенелопа похлопала ее по плечу:

– Я люблю тебя как сестру, но твое вечное нытье и просьбы, твой бесконечный список дел тоже мало смахивают на отдых.

Мадди надула губки:

– Ну да. Сознаюсь, я веду себя ужасно, ведь так?

Софи засмеялась звонко и заразительно:

– Ужасно – еще мягко сказано! Я часто вспоминаю, как устраивали свадьбы в прошлом. Все предсвадебные заботы сводились к одному: достать предмет, чье название состоит из шести букв, в количестве двух штук.

– Да, да, ты права, – согласилась Мадди, в волнении размахивая руками. – Просто я ужасно нервничаю. Мне так хочется, чтобы моя свадьба прошла идеально.

– Так все и будет, – поспешила успокоить ее Шарлотта, ее тревога за Мадди была такой неподдельной, что Сесили ощутила, как что-то больно укололо ее в сердце.

Ей стало обидно, что во время их последнего разговора в материнском голосе она не заметила ни тени подобной теплоты, участия и тревоги, а ведь она была ее дочерью. Для того чтобы скрыть волнение, Сесили поспешно взяла салфетку, делая вид, что вытирает воображаемое пятно на столе.

Пенелопа, скосив глаза, взглянула на часы.

– Я буду занята часа два.

– А без тебя Шейн не может обойтись? – спросила Мадди.

Пенелопа резко махнула рукой перед собой:

– Посмотри, здесь три человека, которые готовы помочь тебе, а у Шейна есть только я.

Сесили вдруг стало обидно до слез, она явно ревновала Шейна. Ей хотелось встать и закричать на всю кухню: «Это неправда. У него есть я!» Но она тут же опомнилась. Пенелопа, конечно, имела в виду работу.

Между Пенелопой и Шейном, как известно, ничего не было.