Победный «Факел Гаргалота»

Я дождался, когда он пойдет в другую от меня сторону, вихрем догнал, он только остановился и начал поворачиваться, рукоять моего пистолета ударила в висок.

Там хрустнуло, как яичная скорлупа, я подхватил его падающее тело и, пинком отворив дверь, зашвырнул туда с размаху. В большом зале полно народу, но никто почему-то не танцует, все тесно сгрудились, как овцы у стен, сидят, опустив головы, никакая овца так не сможет, те хотя бы бэкнули в знак протеста, а здесь одни мужчины, по виду бодигарды хозяина и всевозможная охрана, а также обслуживающий персонал, но вышколены все, приказы выполняют, кто бы их ни отдавал, на труп смотрят с ужасом, а от подкатившегося им под ноги автомата в ужасе отодвинулись.

— Всем сидеть и ждать! — велел я. — Ни звука!.. Операция по освобождению началась. Никаких инициатив! Хотя какие от вас инициативы…

Леонтии здесь нет, ее бы сразу заметил, я развернулся к выходу, но там простучали быстрые шаги, кто-то успел заметить отсутствие часового и распахнутую дверь.

Я не успел бы сказать «мама», как в дверном проеме будто в замедленной съемке появился боевик с автоматом в обеих руках. Дурак, нужно было сразу стрелять, а не оценивать обстановку, не успел развернуть ствол в мою сторону и нажать на спуск, как две тяжелые пули из моих пистолетов ударили в лобную кость, словно кувалдами из рельсотрона.

Не просто пробило — разнесло всю переднюю часть, словно и не тупой фанатик, а мыслящий интеллигент с гор. Голову запрокинуло с такой силой, что наверняка сломаны позвонки — хотя зачем они гордому человеку, не желающему гнуть шею перед гнилым Западом?

Я и это тело подхватил, не дав грохнуться о пол, хотя эти выстрелы могут услышать, несмотря на исполинские размеры этого Ноева ковчега, вбросил его в зал к другим телам, еще живым, пусть танцует, а сам выскочил, плотно закрыв дверь.

Сердце барабанит о ребра, сейчас нужно двигаться, двигаться быстро, я промчался вдоль ряда дверей, дыхание как у огнедышащего дракона, и вдруг дверь впереди в трех шагах распахнулась, вышел боевик с автоматом в руках.

Он на мгновение замер, а я сжал рукоять пистолета и выстрелил ему дважды в грудь, а когда у него подломились ноги, подхватил и почти бережно опустил на пол.

— Яхта заминирована?

Он попытался приподнять автомат, но я пинком выбил из его слабеющей руки.

— Да…

— Хорошо, — одобрил я. — У кого взрыватель?

— У Хасана аль-Кайда…

— А где он?

Он прошептал слабо:

— Ты идешь оттуда… я слышал выстрелы… похоже, ты убил этого достойного человека…

— Блин, — вырвалось у меня, — хрен теперь отыщешь…

Он сказал еще слабее:

— Взрыва не будет…

— Идиоты, — сказал я зло. — Не могли хотя бы таймер поставить!

Он шепнул:

— Зачем тебе, гяур?

— Забрал бы отсюда одну женщину, — ответил я, — и взорвал бы это гнездо порока, отплыв на сотню метров!

Он посмотрел неверяще, на губах медленно проступила обескровленная улыбка.

— А ты… сам террорист…

— Весь мир террористы, — ответил я. — Даже на диванах террорист на террористе.

Глава 8

Я выстрелил ему в сердце, но он продолжал смотреть на меня угасающим взглядом, а я пробежал вдоль стены, напряженно прислушиваясь, что впереди за углом и сзади, но просматривая, и что за стеной.

И ничего, что вижу только голубоватые тени, у спецназа в очках ночного видения вообще зеленые, противно, словно за тритонами в болоте наблюдаешь, звуки тоже громче и объемнее, мозг и по ним торопливо складывает картинки, но высокое искусство пусть идет в жопу, жизненно важно знать, кто идет в мою сторону или хотя бы стоит с автоматом в руках на посту впереди.

Конечно, этот гад соврал, что я уже убил человека со взрывателем. Даже если бы убил, никто в такой большой группе не даст взрыватель только одному. Тот может попасть под пулю снайпера, и вся затея рухнет.

Обязательно взрыватель есть и у мерзавца, что не показывается наверх, а лишь прислушивается к тому, что творится на судне…

На двенадцатом этаже заложники только из числа команды, обслуживающего персонала и приглашенных музыкантов, танцоров и прочей шелупони, однако именно детки миллиардеров где-то в другом месте…

Если не на самом верху, то на первой палубе, так подсказывает интуиция, а все промежуточные палубы — они и есть промежуточные. Это как в высотном доме верхние этажи ценятся за элитные пентхаусы, а нижние за возможность разместить офисы, магазины или прочие аптеки.

Прислушиваясь и присматриваясь, я пробрался к отдаленному лифту, перед ним чисто, торопливо вызвал кабинку, а пока та сползала на самый низ, трусливо оглядывался по сторонам, как единственный в лесу заяц, где полно лис и волков.

Да и в самой кабинке трясся насчет пассажиров, могут подсесть по дороге с двенадцатого этажа на первый, в любом доме или офисе обязательно подсядут…

…Но здесь, к счастью, местные заперты в залах, а сами боевики каждый на посту и следят неотрывно за причалом, где решается их судьба, судьба всех заложников и, возможно, существование гордой группы «Копыта Бурака».