Победы, которых могло не быть

Таких кораблей не было еще никогда. «Бисмарк» символизировал не только германский военно-морской флот, но и всю мощь нацистской Германии. При своей огромной величине он имел скорость свыше тридцати узлов. Ради соответствия Лондонскому военно-морскому соглашению, запрещавшему побежденной Германии строить и покупать особо крупные военные корабли, водоизмещение «Бисмарка» официально считалось равным 35000 тонн, но в действительности оно превышало 50000 тонн при численности команды 2000 человек[263]. Его капитаном был сорокашестилетний Эрнст Линдеманн, умный и хладнокровный уроженец Рейнланда. Верховное командование гитлеровских ВМС выбрало этого высокого, стройного блондина, типичного «арийца», как человека, самого подходящего для столь ответственного поста. Общее руководство операцией осуществлял пятидесятиоднолетний адмирал Гюнтер Лютьенс, человек храбрый и целеустремленный, полностью преданный своей службе. Он так и не сменил адмиральский кортик старого имперского военно-морского флота на новый, со свастикой, а однажды даже отказался приветствовать Гитлера нацистским партийным вскидыванием руки.

«Бисмарк» сошел со стапелей гамбургского судостроительного завода «Блом и Фосс» в Валентинов день — 14 февраля 1939 года. В присутствии самого Гитлера внучка князя Бисмарка Доротея фон Левенфельд окрестила величайший из кораблей Германии именем ее величайшего канцлера. В огромном «Бисмарке» не было и следа тяжеловесной громоздкости — самый мощный из боевых кораблей своего времени, он отличался удивительным изяществом, даже элегантностью. Его тринадцатидюймовая бортовая броня была изготовлена из стали «Вотан» специальной закалки. Основой мощи нового линкора являлись четыре башни главного калибра, каждая из которых имела два пятнадцатидюймовых орудия, и дальнобойностью, и скорострельностью превосходивших вооружение любого корабля того времени[264]. Каждые двадцать шесть секунд они могли обрушить на противника восемь огромных (около тонны весом) снарядов — рекорд, достойный «Книги Гиннеса».

Первый этап операции ставил перед «Бисмарком» и «Принцем Ойгеном» задачу необычайной сложности и опасности: проскользнуть через бутылочное горлышко балтийских проливов, а затем вырваться на открытые просторы Атлантики. Адмиралу Лютьенсу была предоставлена возможность лично сделать выбор: идти к югу от Исландии, Фарерским проходом, либо обогнуть Исландию с севера, а затем воспользоваться Датским проливом. Каждый вариант имел свои серьезные недостатки — южный маршрут пролегал в опасной близости к Оркнейским островам, где располагалась крупнейшая британская военно-морская база Скапа-Флоу, в то же время Датский пролив между Исландией и ледяной шапкой Гренландии имел в некоторых местах ширину не более тридцати миль[265], а значит, мог быть без труда заблокирован минным заграждением — или вражеской эскадрой. Надо думать, адмирал Лютьенс воспринимал эту дилемму как нечто вроде сценария фильма ужасов.

18 мая 1941 года в 18.30 гигантский корабль, стоявший на дальнем рейде Готенхафена[266], поднял якоря. Портовые рабочие с интересом смотрели на знакомые наборы флажков, трепетавшие на его мачте. «Бисмарк» выходил в море.

Изящно изогнутый, украшенный свастикой, нос «Бисмарка» вздымался над грязной, с мазутными пятнами водой на 20 метров. Этот корабль никого не оставлял равнодушным. Когда матрос Хайнц Штат впервые поднялся на его борт, баковая палуба показалась ему похожей на футбольное поле. Даже теперь, два месяца спустя, он не мог воспринимать этот могучий корабль с его гигантскими надстройками, изобилием пушек, антенн и трапов как нечто привычное, обыденное. Он гордился «Бисмарком»: ни один флот в мире не мог похвастаться линкором, столь мощно вооруженным, столь тяжело бронированным, столь неуязвимым. Считалось само собой разумеющимся, что и офицеры и матросы «Бисмарка» должны щеголять в чистой, опрятной, безупречно подогнанной форме. Капитан Линдеманн изучил свой внешний вид в зеркале, которое держал перед ним боцман. Фуражка сидит прямо, как по ватерпасу, на сверкающих ботинках ни пятнышка, ни пылинки, узел галстука не слишком большой, не слишком маленький.

— Прямо руля!

Сегодня адмирал Лютьенс, руководитель операции, взялся лично командовать кораблем.

— Есть прямо руля! — откликнулся рулевой, замурованный вместе со своим маленьким электрическим штурвалом в бронированной рубке.

— Так держать!

— Есть так держать!