Победы, которых не было

Наибольшее же значение ленд-лиз имел для советских моряков. Флот вообще очень сложный и тонкий механизм. Его на современном уровне могут поддерживать лишь наиболее развитые в промышленном и экономическом отношении государства. Поэтому практически сразу после начала войны в СССР свернули судостроительные программы. С горем пополам строились лишь мелкие катера, на которые, кстати, устанавливались ленд-лизовские двигатели, зенитки, радиооборудование и прочая наиболее современная оснастка. А пополнение флота. более крупными единицами шло в основном за счет союзников. От них поступили: линкор, крейсер, 9 эсминцев, 4 подводные лодки, 202 торпедных катера, 28 фрегатов, 138 охотников за подводными лодками, 99 тральщиков, 49 десантных судов, 105 транспортов (общей грузоподъемностью свыше миллиона тонн), 28 танкеров, 3 ледокола, 11 ледокольных буксиров, 17 морских буксиров, 5 плавучих мастерских. По сути, это целый флот.

В замкнутых Балтийском и Черном морях, куда доставить помощь не позволяла география, советские крупные корабли с середины войны вообще перестали выходить из баз, так как все их попытки как-либо влиять на ход сражений приносили лишь потери. Только на севере, где основную тяжесть морского противоборства несли на себе союзники и где благодаря помощи тех же англо-американцев был создан единственный более-менее современный для тех лет советский флот, наши моряки до конца боевых действий участвовали в относительно дальних походах. Достаточно открыть любой справочник, чтобы убедиться, что на начало Петсамо-Киркенесской операции, завершавшей войну в Заполярье, свыше половины кораблей Северного флота являлись импортными. Еще более разительным это соотношение выглядело в морской авиации. Из 289 флотских истребителей отечественных машин насчитывалось только 35, а из 72 торпедоносцев — лишь 6.

Война без ретуши

В советской и российской историографии обычно почти не уделяется внимания «Битве за Атлантику». Мол, все это ерунда — судьба Второй мировой решалась на суше — на Восточном фронте. Каким образом какие-то кораблики могли угрожать расположенному на континенте Третьему Рейху? Можно, конечно, подобные рассуждения отнести на счет традиционного отечественного «сухопутного мышления». Однако больше в них все же от лукавого. Любой мало-мальски грамотный военный должен знать, что моря и океаны — это прежде всего коммуникации — самые удобные и дешевые дороги. На их содержание не надо тратить деньги. Кто ими владеет, — держит мир за горло. Он способен легко и быстро перебросить войска и грузы в любую точку планеты (один корабль равен грузоподъемности тысяч грузовиков и десятков железнодорожных составов) и нанести удар там, где у неприятеля нет сил для его парирования. Но главное — хозяин водных дорог имеет возможность питать свою экономику ресурсами из самых дальних уголков земного шара, превращая сырье в технику и снаряжение. Именно блокада англо-американцами гитлеровской сухопутной крепости «Европа» не позволила находившемуся в руках фашистов промышленному потенциалу развернуться на полную мощь. Поэтому и советский тыл сумел выиграть конкуренцию у немецкого по производству сухопутных вооружений. Германским заводам не хватало буквально всего из номенклатуры первичного сырья только потому, что в окружающих континент морях плавали «какие-то кораблики» и не давали гитлеровским транспортам высовывать нос из гаваней.

Пытаясь отобрать море у этих «корабликов», немцы в 1939–1945 годах построили свыше тысячи (!) подводных лодок (в СССР за время войны не заложили ни одной), но цели не добились. Из этой тысячи советский ВМФ потопил только полтора десятка субмарин. Все остальные потери германских подводников приходятся на долю союзников. Похоже выглядят пропорции распределения производства и потерь среди прочих типов военных и транспортных судов противника. Между тем, количество материалов, оборудования, рабочего времени, затраченного на постройку лишь одной подлодки, эквивалентно затратам на производство нескольких десятков танков. Если же сравнивать с эсминцем, то речь пойдет уже о сотнях «панцеров». Говоря проще, усилия значительной части германской экономики, и без того «недокормленной», всю войну шли на борьбу с англо-американским флотом. Не будь грандиозной битвы в западных водах, на Восточном фронте появилось бы в несколько раз больше танков противника. А ведь даже то количество, которое реально имелось у Вермахта, Красной Армии далеко не всегда удавалось останавливать…

Похожую логическую цепочку можно построить и анализируя борьбу в воздухе. Ведь большая часть авиации нацистов — свыше двух третей от общего количества — была «перемолота» над Западной Европой. Аргументы такого рода можно перечислять долго. Но главное, что просто по-человечески следует помнить россиянам, когда речь заходит о ленд-лизе и прочей союзнической помощи, это все-таки то, что помощь оказывалась нам, а не нами.