Побег

Катя потупилась было, но снова взыграла багровская кровь:

- Ты всю жизнь, всю жизнь старалась ему помочь, а чем кончилось?.. Я вообще не понимаю, как ты могла за него пойти?! Ведь Семен Григорьевич...

- Не надо, замолчи!

- Не замолчу! Я знаю, что он тебя любил! Он до сих пор не женат!

- Катерина!

Катя не слушала.

- Талантливый человек, мог стать ученым, делать открытия. И все бросил, поехал сюда за тобой. Надеялся! И что он теперь? Директор неполной средней школы! А ты? Бросила ради отцовской прихоти любимую работу и пошла в парикмахерши!.. - она всхлипнула и уткнулась в материнские колени.

Та в растерянности погладила пушистую ее голову. Впервые дочь столь откровенно заговорила с ней о прошлом.

- Иногда мне кажется... я его возненавидеть могу...

- О господи, Катя!.. Это пройдет, пройдет. Раньше ведь ты души в отце не чаяла.

- Да, лет до десяти. Даже удивительно. Правда, он тогда реже пил... или я еще была дурочкой... Представлялось - веселый, сильный, смелый, чуть не герой...

Она зашарила по карманам, ища платок, не нашла, утерлась по-детски рукавом.

- Такой и был когда-то, - слабо улыбнулась Майя Петровна. - Но каким бы ни стал теперь, он любит и тебя, и меня, и...

- Он тебя любит?!

Катя пружинисто вскочила, схватила с комода фотографию в деревянной рамке и круглое зеркало:

- Ты сравни, сравни! Посмотри, что он с тобой сделал!

Ах, эта фотография. Сколько раз Майя Петровна пробовала убрать ее, а Катя "в приказном порядке" требовала вернуть. Она обожала эту фотографию ленинградских времен и горевала, что не похожа на мать.

Майя Петровна покорно посмотрела в зеркало. Различие убийственное, конечно. И определялось оно не возрастом. В зеркале отражалась просто другая женщина. Словно бы и те же черты, но куда пропала та окрыленность, та победительная улыбка, свет в глазах? И горделивый поворот шеи, уверенность в себе?

Хорошо, пленка не цветная, а то прибавился бы еще акварельный румянец и яркое золото волос. Она привезла в Еловск чисто золотую косу. Почему волосы-то пожухли? Странно. Остальное понятно, а это странно. Теперь то ли пепельные, то ли русые. Может быть, от перемены воды?

- Ну? - требовательно вопросила Катя. - Разве бывает такая любовь, чтобы человека изводить?

Майя Петровна развела ее руки, державшие фотографию и зеркало. Сказала серьезно:

- Да, Катюша. Бывает и такая. Я еду завтра в семь вечера.

И Катя спасовала. Голос матери был тих и бесстрастен, но исключал возражения.

...Катя в кухне разливала по тарелкам суп и расспрашивала о московских магазинах, когда в дверь постучали. То явился Иван Егорыч, участковый. Поздоровался, глядя в сторону, помялся, наконец выдавил:

- Я насчет Михал Терентьича... Пишет?

- Последний раз - с месяц назад... Что-то случилось?

- Да такое вдруг дело, Майя Петровна... сбежал он...

- То есть как... я не понимаю...

- А вот так. Сбежал из-под стражи, и все тут.

Катя ухватилась за мать, та оперлась о спинку стула.

Участковый перешел на официальный тон:

- Должен предупредить: в случае, если гражданин Багров объявится или станет известно его местонахождение, вы обязаны немедленно сообщить... Потоптался и добавил виновато: - Не обижайтесь, Майя Петровна, мое дело служба...

* * *

А в колонии Томин вел разговоры, разговоры, разговоры.

Сначала с молоденьким лейтенантом, который отвечал за воспитательную работу в подразделении, где числился Багров. Лейтенант был вежливый, культурный, необмятый новичок. Томин предпочел бы старого служаку - пусть грубого, ограниченного, но насквозь пропитанного лагерным духом и знающего все фунты с походами.

На вопрос о Багрове лейтенант смущенно заморгал:

- Откровенно говоря, я им подробно, то есть индивидуально не занимался.

- А кем занимаетесь подробно?

- Есть ряд лиц, которые меня интересуют...

- И как успехи?

- Рано судить, товарищ майор.

"Это верно, судить можно года через два после освобождения".

- Вас как занесло на эту должность?

- Видите ли... я заочник педвуза.

- А-а, собираете материал для диплома? И какая тема?

- "Проблемы перевоспитания личности со сложившейся антисоциальной установкой".

"Мать честная! На сто докторских хватит. И он рассчитывает найти тут положительные примеры? Святая простота".

- А Багров оказался не по теме?

- Да, я так считал...

- Не тушуйтесь вы. Я ведь не инспектирующий чин. Я сейчас просто гончий пес, который старается взять след.

- Понимаете, товарищ майор, я посмотрел по делу, что за ним. Побеседовали. О поступке своем выразился вроде бы критически. У него такое характерное словечко: "сглупа". Дальше увидел его в работе. Классный бульдозерист, и трудился без бутафории, всерьез. В общем, два месяца назад назначили его бригадиром.

- Словесный портрет ангела.

- Оценку даю в сравнении с остальным контингентом. Много неангелов.

- Понятно. Итак, все было распрекрасно, но вдруг...

- Нет, не совсем вдруг. Недели две, а может, три до того... я не сразу обратил внимание... но, в общем, он изменился.

- Конкретно?

Лейтенант подумал, вздохнул: