Побег через Атлантику

Вдохнув полной грудью солёный воздух, он открыл люк, заглянул сверху в рубку, где уже собиралась группа Мацуды, и, хлопнув по спине Адэхи, деловито изрёк:

– Готовь шланги, герр инженер, – и полез вниз.

С закатанными рукавами и автоматом на шее Вайс выглядел, словно лихой пехотинец на броне танка из ещё совсем недавней кинохроники, показывающей победные марши Вермахта на Восточном фронте. Олаф осмотрел его со всех сторон и ехидно заметил:

– Хорош. Не хватает каски и бляхи на груди. А так, по роже и брюху, – вылитый полицейский вахмистр. Гонялся за мной один такой. Спутал с дезертиром и поднял на ноги весь участок. Знаешь, что орал мне тогда этот цепной пёс? «Солдаты могут умирать, а дезертиры обязаны это делать!» Когда, набегавшись, я ткнул ему в нос отпускной лист, он заявил, что на этот раз мне повезло, но в следующий он меня точно достанет! Это вместо того, чтобы извиниться. Вот скажи, Сигард, им там мозги специально травмируют? Может, электричеством?

– Нет, туда набирают уже с такими мозгами. По особому отбору.

Вайс заткнул за пояс ещё одну автоматную обойму, и подтянутое ремнём брюхо испортило весь образ полицейского. Олаф разочарованно вздохнул и отвернулся, найдя новую цель – Ломана.

– Электрик, ну вот ты точно знаешь, ответь, я же прав, что током из человека можно сделать, как любит говорить наш Вайс, идиота? Ну, вот взять, к примеру, тебя. Эй, камрады, минутку! Давайте все посмотрим на нашего Ломана, – Олаф призывно поманил поднятым автоматом. – Наверняка когда-то был неплохим парнем, но я помню, как пару раз его тряхнуло, когда он полез в щиты мокрыми руками. И вот вам налицо неопровержимый факт – мозги вытекли из ушей. Или, говоря словами Сигарда, перед нами – идиот.

Собравшаяся в центральном посту группа захвата на секунду замерла и разом обернулась в сторону электрика. Ничуть не смутившись, Ломан деловито натянул пилотку по самые уши, затем окатил Олафа подчёркнуто презрительным взглядом.

– Как раз это не факт. Иной раз удар током делает из человека гения. Факт, в который я точно верю, так это то, что когда одна немецкая свиноматка вылупила на свет тебя, то, увидев твою тупую рожу, вокруг хохотал весь свинарник. Вот это факт, с которым трудно поспорить, факт, как ты сказал – неопровержимый. Такому факту я верю.

Но Олаф на провокацию не поддался. Равнодушно пропустив мимо ушей откровенное оскорбление, он пустился в рассуждения.

– А если взглянуть с другой стороны, то фактам тоже верить нельзя, даже неопровержимым. Потому как неизвестно, что является фактом. К примеру, ещё мальчишкой я был на охоте со своим дядей. Мой дядя Шварц отличный охотник, и у меня на глазах застрелил оленя, попав ему точно в голову. Но вот что любопытно – пуля попала в голову, а вышла из ноги. И это, скажу я вам, – факт.

– Из ноги? – уставился на него Ломан.

– Да-да, из копыта. Тяжёлая свинцовая пуля.

– Трепло!

– Не поверил, но я же сказал, что это – факт. Когда пуля попала оленю в голову, он чесал за ухом копытом, – рассмеялся Олаф. – А вот когда в башку входит электрический разряд, он тоже выходит через ноги. Но перед этим успевает такого натворить с мозгами, что на выходе получается единственно возможный результат – наш Ломан!

Электрик насупился, оглянулся на ухмыляющиеся лица и, встретившись взглядом с улыбающимся Вайсом, обратился теперь к нему:

– Сигард, твоя обезьяна когда-нибудь заткнётся?

Вайс ответить не успел – спор прервал штурман.

– Заткнитесь оба! – выкрикнул Хартманн, грохнув кулаком по штурманскому столу. – Нашли время! – Затем, спрятав в кобуру длинноствольный морской «Парабеллум», ткнул пальцем поочерёдно сначала в Сигарда, потом в Олафа: – Только пристанем к борту, Вайс и Тапперт, ваши корма и машинное отделение! Майер с Ломаном, берёте на себя кубрик, Кранке и Ремус, вместе со мной в радиорубку, Бартольд и Дирк, будете при втором помощнике. Господин Мацуда, вы согласны с такой расстановкой?

– Да, конечно, унтер-офицер, всё верно. Вы лучше знаете своих людей, надеюсь, так мы справимся в кратчайшее время, – согласился японец. – От себя лишь добавлю: лишняя вещь – лишняя забота.

– Что он хотел этим сказать? – шепнул на ухо Сигарду Олаф.

– Да кто же поймёт этих японцев? Наверное, какое-то их изречение. Что-то вроде – не берите пленных, они вам даром не нужны.

– А… – наморщил лоб Олаф. – Ну, за этим дело не станет.

Оглядев ещё раз висевший на груди автомат, подсумок с единственным запасным магазином, нож на ремне в ножнах, фонарь, – он, довольный осмотром, полез по трапу в рубку. Снаружи для них уже подготовили надувную лодку, едва удерживаемую на волнах за концы четырьмя матросами. Поднявшиеся первыми Мацуда с Хартманном раскачивались внутри, вытаскивая из чехлов багор с набором сборных вёсел. Запрыгнув на упругое дно лодки, Олаф молча взял одно из них и занял свободное дальнее место. Всё как всегда. Десятки, сотни тренировок, и уже ни о чём не думаешь, потому что дальше за тебя решают рефлексы. Рядом на сиденье рухнул Вайс и толкнул Олафа в плечо:

– Чувствую, будет нам веселье.