Побег через Атлантику

Веселье вдруг стихло, и все разом обернулись в сторону первого помощника.

– Ах, вот в чём дело? – потемнел лицом Зимон. – Бауэр, вернись мы сейчас в Германию, он был бы единственный, кто не оказался бы в лагере. Оставьте в покое русского и не портите праздник. Нептуну виднее, что с ним делать, – попытался он спасти положение, сведя всё в шутку, – не нам ему указывать!

Однако в воздухе уже повисло тяжёлое молчание, грозившее испортить праздник и превратить всё в неудачную попытку весёлого представления.

– Дьявол! – не сдержался Зимон, зло процедив сквозь зубы. – Обер-лейтенант, ко мне!

Дождавшись, когда Бауэр встанет по стойке «смирно» рядом с рубкой, Зимон дал волю чувствам.

– Что же ты за человек такой?! – нависая над первым помощником, он тяжело двигал скулами, всем своим видом демонстрируя, что лишь расстояние не даёт ему от души засветить обер-лейтенанту в физиономию. – Вон с глаз моих! Немедленно спуститесь в центральный пост и не покидайте его, пока я не дам на то разрешение.

Молча выждав, когда Бауэр исполнит приказание и с видом оскорблённого достоинства спустится в рубку, Зимон, скрипя зубами, признался Мацуде.

– Иногда мне хочется посадить его на цепь, пока мы не достигнем берега. А потом отпустить где-нибудь подальше от людей, в непроходимых дебрях. Чтобы никогда не нашёл дорогу обратно. Эй, а что такая тишина? Кем мы стреляем первым?

Кажется, праздник удалось спасти. Нептун вдруг грохнул трезубцем о палубу и заревел на чертей, дав ближнему босой ногой ободряющего пинка:

– Чего стали?! Первый пошёл!

А дальше началось! Ломана под разом грохнувший хохот засунули головой вперёд в масляную трубу, из которой он выскользнул уже покрытый жирной блестящей плёнкой. После этого его уложили на плаху, сколоченную из снарядных ящиков, и брадобрей наточенным как нож топором отрубил ему клок бороды. Обычно в обязанности брадобрея входило бритьё топором наголо, но, учитывая большое число новобранцев, решили поберечь время и ограничиться малым. Затем жертва попала в руки русалки и доктора. Русалка крепко вцепилась в челюсть дёргающемуся Ломану, не давая закрыть рот, а доктор вливал гремучую смесь из перца, соли, добытого из патронов пороха – и всё это сдобренное изрядной порцией машинного масла. Убедившись, что «лекарство» пролилось в горло, жертву сбросили в воду. Ломан поплыл вдоль борта в корму, где его уже поджидал Нептун. Взобравшись по свисавшей сети, электрик первый принял поздравление и гордое звание – «заднеракушечника». В доказательство развеселившийся боцман дал ему пяткой под зад хорошего пинка и заверил, что почувствовал у Ломана на пятой точке ракушки опытного моряка. А в воде уже барахтались, ожидая своей очереди, и остальные. Плавал среди них и Клим. И несмотря ни на что, был уверен, что этот день он запомнит на всю жизнь.

– Эй, русский! – выкрикнул, разглядев его средь плывущей толпы, командир. – Что бы ты там ни думал, но у нас в экипаже не такие уж отъявленные засранцы! Видал я и похуже. Ты мог бы давно кормить рыб, но вместо этого скачешь не хуже чертей. Лодка – наш дом! И если ты вложил в стену дома кирпич, то никого не слушай и смело становись к Нептуну за заслуженным пинком.

Ещё не закончив говорить, Зимон почувствовал, как за спиной заволновался сигнальщик. Тот не решался прервать праздник и нервно пританцовывал, стараясь незаметно привлечь внимание командира.

– Что? – обернулся Зимон.

Сигнальщик молча протянул бинокль и ребром ладони указал строго по курсу. Цейссовская оптика приблизила горизонт, а вместе с ним крохотную точку, соринку в море. Зимон долго её разглядывал, регулируя резкость, затем ободряюще похлопал сигнальщика по плечу – в этой обстановке весёлого бардака он не забыл о своих обязанностях. Там, вдали, поднимался дым. Пока ещё невидимый корабль приближался, выбрасывая в небо гигантский чёрный столб. Зимон с тоской взглянул на весело барахтающуюся в воде толпу, и призывно похлопал в ладоши.

– Всё, доходяги, конец! Все на борт! Нептун послал нам навстречу ещё каких-то чертей!

– Транспорт? – неуверенно произнёс Мацуда, взяв у сигнальщика бинокль. – Если так, то довольно крупный.

К их удивлению, густо дымивший, похожий на утюг корабль оказался боевым крейсером. Он пёр точно на лодку, и Зимону пришлось срочно уйти под воду и сделать резкий манёвр, чтобы убраться с его пути. Разглядывая в перископ остро очерченные углы и тяжёлые бронеплиты вдоль бортов, он пришёл к выводу, что корабль довольно старой постройки. Скорее всего, он был заложен в конце прошлого столетия или на рубеже веков. Крейсер шёл без подобающего сопровождения, не утруждаясь противолодочным манёвром, и с горящими ходовыми огнями. Его командир считал себя в полной безопасности. Когда до корабля осталась пара миль, Зимон разглядел зелёный бразильский флаг.

– Зарядить первый и третий аппараты!

– Вы хотите атаковать? – удивился Хартманн.

– Нет. Но когда рядом со мной резвится такой кашалот, я хотел бы держаться от него подальше, а ещё лучше – иметь наготове гарпун. Так мне спокойнее.