Побег через Атлантику

– С сорок второго года Бразилия с Германией в состоянии войны, – напомнил Мацуда.

– Войны, которая уже окончилась. Тадао, а вам-то какое дело? – оторвался от перископа Зимон. – Японии она войну не объявляла. У меня другие планы. Атаковать сейчас бразильский крейсер было бы непростительной глупостью. Знакомство с Аргентиной я не хотел бы начинать, вредя её соседям. Соседям, с которыми у неё, насколько мне известно, хорошие отношения. Инженер, не думаю, что там смогут заметить след перископа, но на всякий случай держите такой ход, чтобы этот след был как можно меньше. Штурман, а какое сегодня число?

– Четвёртое июля, герр командир!

– Надо же! Ещё немного, и мы побьём рекорд продолжительности командира Люта. Так-так, любопытно… Тадао, взгляни, что они делают?

Зимон посторонился, уступая японцу место у окуляров. И, в отличие, от него, Мацуда в происходящем на крейсере разобрался довольно быстро.

– Запускают змея.

– И я так подумал, но зачем?

– На японских кораблях тоже так делают. Для тренировки зенитных расчётов.

– Зенитчики будут стрелять по змею? На немецких кораблях используют летающие мишени.

Теперь крейсер проходил на траверзе, и до него оставалось не более пятисот метров. Хорошо был виден белый борт с двумя рядами иллюминаторов, три дымившие трубы, гора противолодочных мин на корме и палуба, до отказа забитая народом. Поглядеть на то, как зенитчики будут палить по извивающемуся за кормой в воздушных потоках змею, вышел даже кок в белом колпаке. Четырёхствольный зенитный «Эрликон» находился на самой высокой площадке, позади кормовой трубы крейсера. Его стволы сделали полный оборот, затем появился дым, и в небо полетели светящиеся искры. Воздух вокруг змея вспыхнул дымящимися трассерами, но тот и не думал падать. Даже наоборот, двое матросов продолжали раскручивать барабан с нитью, давая змею свободу, и он уверенно набирал высоту. Держа корабль строго перед собой, Зимон заметил, что лодка сильно приблизилась к крейсеру. То ли бразильцы изменили курс, то ли он немного ошибся, однако близкий гул двигателей несущегося на полной скорости корабля был слышен даже через корпус лодки.

– Задний ход, – произнёс он, не отрываясь от перископа.

Постепенно U-396 смещалась за корму крейсера. Казалось, ещё немного, и всё так и закончится, а дальше можно мысленно пожелать друг другу доброго пути и расстаться, – но тут произошло то, чего командир меньше всего ожидал. «Эрликон» неожиданно резко развернулся, и чёткое изображение корабля вдруг поплыло в закипевшей перед перископом воде. Снаряды размером с перезрелый банан падали вокруг глаза призмы, образовав шторм и заливая стекло. Зимон невольно отшатнулся от окуляров. Сомнений нет – их обнаружили, и теперь атакуют, даже не разобравшись, свои перед ними или чужие.

– К бою! – крикнул он, снова уткнувшись в перископ. – Первый, третий, пли!

С такого расстояния промахнуться казалось невозможно, даже не вводя данные в торпеды. Две идеально прямые линии понеслись к крейсеру, и увернуться он не смог бы, будь у него даже изворотливость эсминца. Первая угодила под центральный мостик, взметнув в небо выше мачт водяной столб, вторая – под корму. А дальше корма внезапно озарилась бурым пламенем и в одно мгновение разлетелась в клочья. Высоко в воздух взлетели тела людей, обломки палубы, горящие куски обшивки, дымящимся кувыркающимся столбом прочертила небо труба, показался и тут же исчез бронзовый винт. Потрясённый Зимон глядел на происходящее и не верил собственным глазам. В одну секунду у крейсера исчезла корма, обнажив внутреннюю утробу корабля с поперечными рядами палуб. Да будь у него даже японская «убийца линкоров», торпеда с боевой частью, имеющая восемьсот килограмм взрывчатки, о которой рассказывал Мацуда, – даже тогда он не смог бы добиться подобного эффекта. Ответ был один, и он был очевиден – сдетонировали уложенные вертикальными рядами глубинные бомбы. И, судя по силе взрыва, на корме их было немало. Не прошло и минуты, как корабль, встав вертикально носом вверх, ушёл под воду, оставив на плаву лишь небольшие, всё ещё дымящиеся фрагменты. Уткнувшись лбом в перископ, Зимон искоса взглянул на обращённые к нему растерянные лица. Что им сказать, он впервые не знал. Бауэр хотел взглянуть в окуляры, но Зимон отстранил его и включил опускающий перископ двигатель.

– Глубина тридцать метров, – произнёс он, ни к кому не обращаясь.

Такое им лучше не видеть.

Покинув центральный пост, Зимон рухнул на койку командирской каюты и уставился в потолок. В первый раз он сделал то, что делать вовсе не собирался. На рефлексах. Но какого чёрта крейсер атаковал? Заметил перископ? Услышал шум винтов? Маловероятно. Тогда почему? Адэхи не сбалансировал лодку, и мы показали рубку? А бразильский капитан оказался настолько опытным, что лишь по фрагменту опознал немецкую субмарину? Такая версия показалась ему самой правдоподобной.